Книга Пари, страница 84 – Александра Плен

Лучше она, чем бессильное равнодушие, которое он демонстрирует сейчас.

Это была не любовь, точнее, не только любовь. Его охватывала какая-то безумная жажда обладания. Присвоить, украсть, запереть, владеть. Он уже давно не смотрел ни на одну женщину. Какие фаворитки? Зачем они ему нужны? Ему было достаточно ходить к жене в спальню пару раз в месяц. Он едва мог себя заставить встать и уйти. Оторваться от её тела было всё равно что самому оторвать себе руку или ногу.

Он мог смотреть на неё бесконечно. Через стол или пространство бального зала. Его не интересовали ни её наряды, ни драгоценные украшения, ни искусно уложенные локоны. Он видел лишь лицо. Казалось бы, всё те же черты – глаза, губы, нос, но с каждым разом они виделись другими. Как небо, восход или закат солнца, огонь в камине или… море.

Что в нём? Бесконечная вода, сливающаяся с горизонтом? Но каждый раз, всматриваясь в него, находишь что-то новое. Открываешь для себя мир – манящий, величественный, пугающе дикий и умиротворённо тихий, как дремлющий котёнок.

Такова была и Николь – хрупкий цветок, нежный и застенчивый, но в то же время острый, как рапира, с несгибаемым характером и непоколебимой волей.

Он сходил с ума. Загружал себя работой, ездил на границу, встречался с дипломатами, купцами и преподавателями Академий. Но всё равно отсчитывал дни и часы, когда он сорвётся и даст себе разрешение прийти в спальню королеве ещё раз.

Желал и страшился её беременности. Боялся не того, что, забеременев, она закроет перед ним дверь. А того, что он выломает её и возьмёт Николь силой, несмотря на запрет.

Ещё через месяц из Тапойи прибыл гонец с письмом и новостями. Они были нерадостными. Отец впервые за долгие годы проиграл решающее сражение. Половина его армии осталась лежать на горячих песках, остальные – отступили. Множество раненых, взятых в плен, дезертиров. Что послужило этому? Непривычный климат, слишком жаркий для северных народов, плохая подготовка, незнание местности или просто численное превосходство противника? А может, то, что раньше в его армии был умный, осторожный советник – его старший сын, сутками просиживающий за картами, рассылавший шпионов в разные стороны и хорошо им приплачивающий за сведения?

А может, удача, столько лет сопровождающая Лотара, наконец дала сбой? Или кто-то могущественный, помогавший ему в стремительной гонке с севера на юг, отвернулся от него?

Родан отложил депешу и взял записку отца, адресованную лично ему. Развернул, принялся читать, как вдруг в кабинет вошла королева.

– Я слышала, что во дворец прибыл посыльный из Тапойи, – голос Николь был решительным. – Есть новости?

Она старалась не встречаться с Роданом взглядом, смотрела куда угодно – в окно за его спиной, на книги в книжном шкафу, на разложенные на столе бумаги, картины на стенах, только не ему в лицо.

Родан исподтишка наблюдал за королевой. Что должно было случиться, чтобы Николь сама искала с ним встречи? Её движения были нервными. Она сначала села в кресло, а потом вскочила и начала лихорадочно прохаживаться по кабинету, благо тот был достаточно просторным.

– Отец проиграл решающее сражение, – ответил спокойно Родан, – в письме, – он успел его прочитать по диагонали, – просит меня направиться в Тапойю с войском ему на помощь.