Книга Ее дикие звери, страница 108 – Э. П. Бали

Все его поведение меняется.

Лайл, кажется, темнеет по краям, и хотя он остается совершенно неподвижным, его статичность меняется с созерцательного покоя на свернувшегося клубком смертоносного хищника, вот-вот готового напасть. Я чувствую, как от него исходит сдерживаемая ярость, словно летний зной.

Я настороженно поднимаю шерсть на загривке, когда в голове громко и четко раздается сигнал тревоги. Генри раздувается у меня на плече, как будто он наконец готов к действию.

Голос Лайла звучит пугающе тихо, когда он спрашивает:

— Что ты там делала, Аурелия?

Я настолько ошеломлена внезапной переменой, что просто открываю и закрываю рот, как рыба. Мой голос застревает где-то в глубине, когда моя анима предостерегающе вскрикивает.

— Убирайся, — говорит он голосом, не терпящим возражения. — Сеанс окончен.

Я уставилась на него, потому что он только что отмахнулся от меня, как…

— Убирайся. Вон. — В его голосе слышится смертельная нота доминирования, и моя анима заставляет меня вскочить со своего места и, спотыкаясь, направиться к двери, словно от этого зависит наша жизнь.

Распахнув дверь, я проскакиваю мимо Джорджии и охранников и нажимаю кнопку вызова лифта. К счастью, она открывается с мягким свистом, и я вваливаюсь внутрь. Только когда входят охранники и закрывается дверь, я хватаюсь за Генри и делаю полный вдох.

Один из охранников фыркает при виде меня и с усмешкой говорит своему напарнику:

— Не просто так его называют Сокрушителем Зверей.

Что, черт возьми, только что произошло?

Глава 31

Аурелия

Охранники отводят меня прямо в общежитие.

Нас с Генри трясет всю дорогу. Может быть, это нормально. Может быть, таким и должен быть заместитель директора этой школы. Насилие, скрытое за итальянским костюмом.

Это одновременно шокирует и вполне логично. Слабый зверь не смог бы управлять таким местом. И зверь, который обладает подобной властью и высокомерием, иногда будет это демонстрировать.

Когда я возвращаюсь в свое общежитие, я с удивлением обнаруживаю, что Тереза и Минни ждут меня, болтая о чем-то своем, но я не слушаю.

Минни хлопает меня по руке перед тем, как охранники уводят ее на личную встречу с Лайлом, и я не успеваю предупредить ее, чтобы она была осторожна.

Почему-то мне кажется, что он не будет разговаривать с Минни в том же тоне, в каком разговаривал со мной. Она не будет вести себя вызывающе, не будет его дразнить.

— С тобой все в порядке, Лия?

Я встряхиваюсь, потому что понимаю, что Тереза уже второй раз задает этот вопрос.

— Извини, Тереза. Да, со мной все будет в порядке.

Генри все еще лежит у меня на груди, его щеки надулись, словно он хочет зареветь.

— Все в порядке, Генри, — бормочу я, прижимая его к своей щеке. — Угроза миновала. Мы в порядке. У нас все хорошо. С нами все будет хорошо.

Я с трудом в это верю, но нельзя вот так вываливать на малышей правду.

— Итак, мне нужно, чтобы ты села, — тихо говорит Тереза, указывая на мою кровать.

Я сразу начинаю волноваться. Как только я сажусь, Тереза садится на кровать Минни, так что мы оказываемся напротив друг друга, как на встрече.

— Дикарь, Коса и Ксандер будут заперты на семь дней, и их выпустят в следующий понедельник, — я судорожно втягиваю воздух. Будет ли у них такой же суд, как у меня? — А потом они будут выпущены обратно в общий блок.