Книга Магазинчик грешницы. Забудь меня… если сможешь, страница 25 – Виктория Вера

Ладно, сейчас нечего гадать. Вот когда мой магазинчик откроется, сама и увижу, как обстоят дела на самом деле.

Губы сами собой тянутся в улыбке.

Я очень хочу показать местным ханжам, что вся их праведность — лишь фальшивая игра. Хочу ткнуть их носом в собственное лицемерие.

Как бы аристократы ни задирали носы, но каждая леди и каждый лорд в глубине души мечтают нарушить некоторые абсурдные коны Варрлаты. Единственное, что их останавливает — страх осуждения.

Зато когда никто не видит… все их пороки вылезают наружу.

Я знаю это. Я успела это увидеть.

Рэйнхарт Константин Орнуа

— И как давно у вас это началось? — спрашивает лекарь, по очереди оттягивая мои веки и осматривая глаза.

— Последние четыре… нет… примерно пять месяцев. Да, думаю, не меньше пяти месяцев.

— Вы не уверены, милорд?

— Сначала я не придал этому значения, на тот момент я не спал почти сутки и решил, что мне просто нужно выспаться. Если бы похожая ситуация не повторилось спустя месяц, то я бы и не вспомнил о том случае.

— Какие ещё симптомы вы заметили, помимо того, что иногда не помните момент отхода ко сну? — лекарь берёт моё запястье и какое-то время удерживает, прослушивая пульс.

— Тяжесть в голове. Наутро мне бывает сложно подняться, особенно если вставать приходится на рассвете.

— И каждый раз вы не помните, как засыпали? — лекарь смотрит на меня поверх пенсне.

— Сложно сказать. Иногда я просто чувствую себя так, словно не спал несколько дней. Обычно в таких случаях я иду спать раньше обычного и быстро засыпаю. Но пару раз я уснул прямо за рабочим столом в собственном кабинете. Знаете, это очень странное чувство — я помню, как поздним вечером перечитывал свои записи… затем пустота… а потом я просыпаюсь уже утром и не понимаю, что помешало мне пойти в свою спальню.

— И при этом чувствуете в голове тяжесть?

— Да.

Я не хочу рассказывать о своих слабостях даже лекарю, но мне остро нужен его совет. То, что я не помню некоторые моменты своего бодрствования, заставляет меня нервничать. Я теряю контроль. В моём случае это не просто недопустимо, а крайне опасно.

Я до сих пор не могу вспомнить брачную ночь с Анриеттой, и до сих пор не готов ей в этом признаться. Наутро на простыне было много крови, а Анриетта в слезах рассказывала, что ей было очень больно.

После этого наш семейный лекарь рекомендовал моей супруге на какое-то время воздержаться от посещения моей спальни. Я много раз просил у Анриетты прощения и несколько раз пытался поговорить с ней об этом, но она наотрез отказалась обсуждать ту ночь…

— И сколько часов вы обычно спите?

— По-разному, — пожимаю плечами, прокручивая в голове последние недели.

— Ну хотя бы примерно можете сказать?

— Чаще сплю по четыре часа. Но в те дни, когда работаю дома, получается около шести.

— А бывают дни, когда вы спите ещё меньше?

— Во время рабочих поездок. И когда происходят чрезвычайные происшествия… тогда на сон совсем не остаётся времени.

— Лорд Орнуа, могу я быть с вами откровенным?

— Собственно, я этого от вас и жду, уважаемый фир Литас.

— Вам нужно дать своей голове достаточно отдыха. Я понимаю, что вы пытаетесь всё контролировать, но научитесь отпускать ситуацию и больше доверять своим подчинённым.

— Вы же понимаете, что я не могу этого сделать? — откидываюсь на спинку кресла, скрещивая руки на груди.