Книга Огненный холостяк, или Как заставить дракона жениться, страница 69 – Кира Фарди

— Ну да, ну да. Сам себя не похвалишь, никто и не заметит.

Друзья весело рассмеялись.

Следующий час Ирнис места не находил в ожидании Айлера. Чтобы чем-то себя занять, навестил сына, полюбовался розовыми щечками спящего малыша и повернулся к кормилице.

— Почему при вас Аэрис (так он назвал сына, соединив свое имя с именем любимой) такой милашка. А как только остается со мной, меняется?

— Трудно сказать, Ваше Высочество. Может быть, вы, как мужчина, не совсем понимаете потребности ребенка.

— Я делаю все так же, как и ты.

— А любовь? Дарители ли вы сыну любовь?

Любовь?

Ирнис задумался. Что он чувствует к ребенку, какие эмоции испытывает?

И вдруг понял: ничего. Малыш вызывал глухое раздражение, а не нежность. Ирнис просто не верил, что младенец, лежавший в люльке, его сын. Только родимое пятно в виде бабочки выдавало их родство.

«Я, наверное, плохой отец», — вздохнул он.

Принц подошел к люльке, наклонился, хотел поцеловать сына в лоб, как тот неожиданно раскрыл глаза. Огонь блеснул в темной радужке, малыш раскрыл пухлый ротик, закричал. А потом уцепился ручонками за камзол Ирниса, подтянулся и впился зубками в его нос.

— Да что б тебя скверна забрала! — закричал принц и схватился за лицо.

— Ваше Высочество, как же так? — переполошилась кормилица.

Она бросилась к люльке, где весело смеялся ребенок, потом к Ирнису. Смочила салфетку приложила ее к носу наследника.

— Я же только хотел поцеловать, — недоумевал растерянный Ирнис. — За что? Он меня не любит.

— Аэрис — игривый малыш.

— Но он спал и сопел в две дырочки. Получается, притворялся? Выжидал?

— Он еще младенец. Не приписывайте ему мысли и чаяния взрослого.

— Но я не мог его разбудить так быстро.

В дверь постучали, и принц стрелой вылетел из спальни. В гостиной его ждали Айлер и знакомый служитель. Он теребил узкую бородку, которая смешно смотрелась на юном лице, и испуганно вращал глазами.

— Что с твоим лицом? — ужаснулся друг. — Нос превратился в красную грушу.

— Неужели? Я ничего не чувствую. Сын укусил.

— А я думал, ядовитая змея, — хохотнул Айлер и начал читать стихи:

По венам яд змеиный льется,

Парализует волю и мечты.

Увы, надежда не вернется…

— Ты спятил? — перебил поэта Ирнис. — Что несешь?

Он бросился к зеркалу и тоже не узнал себя. Лицо распухло, нос увеличился вдвое, покраснел, а его кончик налился синевой. Действительно, складывалось впечатление, что ребенок не только укусил отца, но и впрыснул какой-то яд. И при этом Ирнис чувствовал себя хорошо: боли и какого-то неудобства не было.

«Неужели пояс травницы работает?» — всплыл невольный вопрос.

Но мысль ускользнула, словно юркая мышь. Айлер обрушился на него, заключив в медвежьи объятия.

— Прости, дружище, вырвалось! — фыркнул он, давясь от смеха. — Кто ж знал, что ты такой нежный цветочек!

Принц отлепил от себя друга, одарил его взглядом, способным заморозить преисподнюю, и повернулся к перепуганному послушнику. А тот будто усох, втянув голову в плечи.

Ирнис нутром чуял, как беднягу Токуду трясет от страха. Еще бы, вызвать в покои наследника такую мелкую сошку! Парень уже раз обжегся на Арке Познания, и вместо горы золота получил пинок под зад. А тут еще и это!

— В-вы з-звали, Ваше Высочество? — пролепетал он, заикаясь пуще прежнего.

— Рассказывай мне про леди Аврору, — приказал принц. — Все, что знаешь до последней запятой!