Книга Скованная льдом, страница 41 – Нина Черная

Воспоминания о юном теле только подогревали мою ярость. Я, после не очень приятного и продолжительного общения с человеческим царем, и так находился в состоянии: “Не влезай — откусит руку по самую шею”, хотел прикоснуться к нежной коже, а она оказалась еще хуже, чем предыдущие дары. Те, хотя бы, не прикидывались невинными и наивными.

Дверь хранилища слетела с петель, а едкий запах защиты сказал все лучше любых проверок и слов. Девка была здесь, открывала сундуки без спроса и вскрыла тот, где хранились мои наработки. Опасные и проклятые мной же.

Я сжал зубы, даже проверять не стал, что пропало. И так ясно, без специальных умений сундук с артефактами не открыть. Девку к нему прислали, чтоб он потерял голову, да расслабился.

Нет теперь им прощения.

Аська

Когда я подобралась близко к источнику света, оказалось, что я сильно ошиблась в предположениях. Но согреться хотелось больше, чем проявить осторожность.

Я несмело вышла из-за деревьев и оглядела небольшую поляну, спрятанную за засыпанным снегом кустарником и древними лиственницами, большими, чем я, раз в пять.

В центре поляны трещал костер, он поднимался к небу на добрых пару метров, весело стреляя искрами в разные стороны. А у костра сидели люди, закутанные в дубленки и тулупы. Они смеялись, стукались железными кружками друг с другом и о чем-то громко переговаривались.

Вокруг них оказались свалены туго набитые тюки. Транспорта, на котором люди бы перемещались, на поляне не оказалось.

Легкое дуновение ветра, и моего носа коснулись хмельные запахи. Я поморщилась, неуверенно сжав края шубы рукой. В доме у нас редко пили, только по великим праздникам. Да и то такого запаха не ощущалось.

Хмельное пробиралось в нос, нещадно щекоча его, поэтому я не выдержала — чихнула. Разговоры и смех тут же смолкли, а люди повернули головы в мою сторону. Я сглотнула, в душе зародилась тревога — все, кто находился на поляне, оказались мужчинами.

Они повскакивали со своих мест, принимая странные позы. В руках ближних ко мне блеснула сталь. Я прижала руки ко рту и попятилась. Неужели, на разбойников попала?

Когда мужчины увидели, кто нарушил их покой, на лицах многих расцвели щербатые улыбки, а мое сердце ухнуло вниз, будто в пропасть сорвалось.

— Девица, — пророкотал один из них, по виду, самый крупный.

— А я говорил, удача тут нам улыбнется, — поддержал его другой.

Тело мое сковало, только не от холода вовсе — от леденящего страха. На ватных ногах я попятилась обратно, куда угодно, хоть под яростные очи Макара, хоть во вьюгу злую, только не в лапы к разбойникам.

Не успела я и шагу ступить, как на плечи опустились тяжелые руки, будто к земле прибили, а на ухо кто-то прошептал хрипло, обдавая зловонным хмельным дыханием и запахом немытого тела:

— Куда же ты? Будь гостьей у нашего очага. Мы согреем тебя девица-краса.

* * *

Я вздрогнула всем телом, отчетливо осознавая, что убежать уже не получится. В уголках глаз защипало, а по телу расползся липкий страх, сковывая движения. Приоткрыла рот в беззвучном крике и стиснула руки сильнее, даже голос пропал, кажется.

— Не бойся, девица, — хрюкнул тот, что был крупнее, — мы тебя не обидим.

— Напоим, накормим, — вторил ему кто-то из толпы.

— Проходи к очагу, — подтолкнул в спину третий.

Я почти упала навзничь — ноги сделались ватными, держать перестали от страха — только меня подхватили эти же руки, приподняли над землей и поволокли к костру. Мужчина при этом довольно хохотнул мне на ухо, а у меня внутри вдруг появилось странное чувство. Липкое, отравляющее кровь. Никогда подобного не испытывала, поэтому не знала, как назвать.