Книга Скованная льдом, страница 39 – Нина Черная

Я прищурилась, чтобы глаза не поранило острыми снежинками, подняла воротник повыше, натянула на брови пуховый платок, и шагнула в царство снежного безумия. Видимость в такую метель оставляла желать лучшего — я не могла разглядеть, что твориться за несколько шагов. Но упорно поджала губы и нажала на дверь, чтобы она закрылась.

Щелкнул запор, отрезая меня от терема, значит, дороги обратно мне нет. Все, что я смогла разглядеть — это плотно стоящие друг от друга могучие стволы деревьев впереди, да стена, сложенная из серого камня позади.

Странно, ведь мне показалось, что терем из бревен сложен. Камень в наших краях — редкость. Но Черный бог вдыхает жизнь в предметы и подчиняет говорящих животных. Что ему какой-то камень?

Перевела дух и побрела, утопая в сугробах до середины бедра, в сторону деревьев. Зря я боялась темноты и ночи, в такую погоду днем тоже не очень видно, что твориться вокруг. В сапоги снег забился моментально, а холод обжег ноги от колена до бедра, но я сцепила зубы и продолжила движение. Главное сейчас — пробраться до деревьев, там снег поменьше, да метель в раскидистых ветвях меньше вихрится.

Найду тропу лисью, тогда и к дороге выйду. Я даже сквозь холод и боль усмехнулась, потому что всегда, при любой погоде, находила дорогу из леса до дома. Как долго бы не плутала, в какой бы сезон. Я прямо чувствовала звериные тропы, слышала запах хищников и травоядных.

Но сейчас не время восхвалять свои странные способности. Надо не свалиться в сугроб, да не сыскать себе там могилу.

На мое счастье, деревья приближались, волнами внутри поднимая надежду на спасение. Даже вязнущие в сугробах ноги стали шагать быстрее. Холод щипал кожу, пробирал до самых косточек, но я вселяла себе надежду, что организм у меня молодой, крепкий. А баба Нюра, если что, на ноги поставит в два счета.

Облокотилась на первый попавшийся ствол дерева и облегченно выдохнула. Еще немного, и я на территории Заколдованного леса. Только бы хозяин вернуться не поспел, а там я справлюсь с дорогой.

Но, сколько бы себя не убеждала, страх сковывал движения наравне с холодом. Потому что зверье голодное, беснуется, мало ли я кому попадусь? Растерзают, даже не посмотрят, что кожа да кости.

За преградой деревьев стало тише, да ветер так не завывал. А стоило углубиться в чащу, как и вовсе пропал. Над занесенными снегом макушками высоких сосен угадывалось голубое небо. Я остолбенела. Как так? Только что метель мела, а тут ни снежинки, ни шквального порыва ветра. Даже холод так не кусал ноги. Я стряхнула налипший снег, и обернулась.

За вереницей деревьев небо сливалось с землей, а горизонта и в помине не было. Протерла глаза, но картинка не поменялась. В лесу — тишь, да гладь, а за ним — лютует вьюга, заметает мои следы.

Пожала плечами и пошагала глубже в лес, принюхиваясь к морозному воздуху и ища любые звериные тропы. Только не попадалось их, а свет, тем временем менял оттенки с белого, дневного на оранжевый, предвечерний. Значит, я долго возилась и пробиралась к выходу, раз день уже к вечеру приблизился.

Страх вновь овладел мной, как мне в лесу ночь то ночевать? Ведь ни костер не развести, ни спрятаться от голодного зверья в густой кроне деревьев не удастся.

Озябшие руки покраснели без руковичек, хоть я и прятала их в меху шубы, а ноги совсем околели, вокруг совсем стемнело. Снег вокруг приобрел сиренево-синие оттенки, и небо в просветах деревьев покрылось переливающимися звездами, будто кто драгоценные камни рассыпал. Надежда на спасение, что теплилась еще в сердце совсем истлела, истаяла, оглушенная тишиной Заколдованного леса.