Книга Саймон, страница 118 – Анна Есина

В те времена не существовало культа искусственных стандартов. Женщина была подобна природному явлению — естественная, гармоничная, целостная.

Сегодня мир изменился до неузнаваемости. Но, как говорил великий мыслитель, «мода проходит, стиль остаётся». И я верю, что та мудрость, заключённая в старинных идеалах красоты, та глубина, что жила в сердцах, не может исчезнуть бесследно. Истинная красота живёт в душе, и именно она остаётся вечной, неподвластной времени и изменчивым трендам.

Ангела слушала, затаив дыхание, и мысленно соглашалась с каждым словом.

— Так тебе понравилась моя душа?

— Признаться честно, я влюбился в неё с первого взгляда, — Семён остановился на середине небольшого каменного моста, ведущего к острову Юность, обнял её за плечи и поцеловал. Долго и до того нежно, что Геля растеклась вокруг него блаженной лужицей. Потом всё же закончил свою мысль, — Но окончательно потерял голову, когда ты встала рядом, задрала футболку, и я увидел, пускай и не целиком, эти прекрасные творения природы, — он жадно накрыл ладонью правую грудь и слегка сжал.

На Топкинском их встретил город — весь как на ладони, будто на огромном блюде. Огни улиц рисовали узоры, а небо темнело, становясь всё глубже. В этот момент весь мир сжался до размеров их улыбок, до тепла рук, до биения сердец.

***

Игнат встал с постели и вышел на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха. Голову распирало изнутри от обилия мыслей.

Брат и мать травили отца, чтобы сжить его со свету. Шикарная история, как раз в духе их полоумной семейки. Король ночи знал об их проделках, но никак не препятствовал. Почему? Неужели тысяча лет — это чересчур огромный срок для одной бессмертной души? Или ему так опротивело всё, что составляет его жизнь?

Отец решил передать силу всего рода Чернокровных своей внучке. В теперешнем состоянии это непременно убьёт древнего вампира. Пожалуй, только наличием силы и подпитывался его организм на данном этапе. Убери её — померкнет и свет отца.

Игнат никогда не питал особой любви к родственникам. В их фамильном гнёздышке любое упоминание чувств считалось ругательным словом, а уж проявлять эмоции и вовсе возбранялось. Но сегодня, когда Лира объявила о том, что отец пришёл в чувство, у главврача в груди будто паяльная лампа зажглась. Он испытал радость пополам с облегчением, тревога за жизнь родного вампира улеглась.

Кира обвила руками его обнажённый торс и прижалась голой грудью к спине.

— Не спится?

Ещё одна возмутительница спокойствия. Игнат улыбнулся, погладил шёлковую кожу ягодиц.

— Отец сегодня попросил привести к нему Ксюшу, — пояснил одну из сотни причин отсутствия сна. — Он хочет передать ей силу нашего рода.

— Не знаю, что это значит, но звучит очень солидно, будто дедуля намерен обеспечить её наследством или вроде того, — Кира зевнула и прошлась губами между лопаток. — Почему ты такой вкусный?

Она явно не была настроена на серьёзные разговоры, поэтому Игнат не стал развивать тему наследия. Вытащил строптивую девчонку из-за спины, заключил в объятия и медленно повёл руку от живота к центру бёдер.

— Потому что ты слишком голодная.

Пальцы скользнули по влажной плоти. Кира заурчала, выгнулась, одной рукой уцепилась за его шею, а вторую протолкнула между телами и стала наглаживать его по всей длине.