Книга Его самая темная страсть, страница 51 – Тиффани Робертс

Она сделала паузу и медленно разжала руку.

— Он выволок меня на улицу, на парковку. Подальше от группы людей, стоявших у дверей. Он не кричал. Его ярость была в глазах, в голосе и языке тела. Он обвинил меня во флирте с Дэном, сказал, что по нашим взглядам ясно, что мы давно крутим за его спиной. Я все отрицала. И была зла, так чертовски зла. Впервые за долгое время мне было весело, и я почувствовала себя нормальным человеком. Мне было больно от его ужасных обвинений и от того, что он так не доверял мне. Я назвала его параноиком, и Тайлер… ударил меня.

Она коснулась кончиками пальцев уголка губ и продолжила.

— Это был первый раз, когда он поднял на меня руку. Я была потрясена, совершенно ошеломлена. И он тоже. Он ударил меня так сильно, что зубы поранили губу, и капли крови упали на белое платье. Во рту стоял медный привкус, и я почувствовала… тошноту. Тайлер упал на колени и обнял меня, прижимая к себе. Он извинялся и умолял о прощении, снова и снова повторял, что любит меня и что ему очень жаль. Он поклялся, что это больше никогда не повторится. И я… поверила ему. Простила его. Я чувствовала исходящий от него запах алкоголя и внушила себе, что это был несчастный случай. Он ведь любил меня. И конечно, никогда бы не причинил свой жене боль намеренно.

Софи покачала головой. Ее голос стал хриплым, и когда она шмыгнула носом, в ее глазах заблестели непролитые слезы.

— Это был первый раз. Но он оказался лишь верхушкой айсберга. После той ночи он стал пить намного чаще, и алкоголь, казалось, пробудил в нем худшее… Даже будучи трезвым он находил причины для недовольства. Мне кажется, он начал наслаждаться властью, которую имел надо мной. Тем, как легко мог заставить меня дрожать, падать к его ногам и делать все, что угодно, лишь бы избежать новой вспышки гнева. Обычно после этого он извинялся, иногда дарил маленькие подарки, и я снова прощала. Думаю, я потихоньку умирала внутри каждый раз, когда позволяла ему выйти сухим из воды. А потом…

Слезы потекли по ее щекам. Она вытерла лицо тыльной стороной ладони, прежде чем опустить ее и снова сжать коробку.

— Я отказала ему в сексе. Я больше не могла… не могла заставить себя терпеть эту близость. Он давил на меня, разрушая изнутри. Его прикосновения были болезненными и невыносимыми, особенно когда он ласкал меня так, как будто любил. К тому времени я уже поняла, что никогда по-настоящему не любила и никогда по-настоящему не знала Тайлера. Ночью, когда я сказала нет и отстранилась от него… он заставил меня. Схватил рукой за горло и изнасиловал.

Ярость, которую Круус испытывал из-за охотников ранее, бледнела перед тем, что пробудил в нем рассказ Софи. Это был гнев, какого он никогда не испытывал, превосходящий даже то, что он чувствовал, когда был проклят. Для него было немыслимо, как можно обладать таким сокровищем, как Софи, и обращаться с ним так ужасно, с такой неоправданной жестокостью и злобой.

Возможно, именно поэтому ее жизненная сила горела так ярко, и была так притягательна для него. Выживание сделало ее сильнее во многих смыслах — в этом он не сомневался. Но, также, оно оставило на ней шрамы и заставило нести тяжелый давящий груз в одиночку.

— Круус? — неуверенно спросила она. — Ты… ты становишься холоднее.

Он резко отстранился от нее и отступил в тень между окном и дверью. Он не хотел слышать продолжение, но должен был. Он должен был знать.