Книга Ткач, страница 130 – Тиффани Робертс

— Каждое лето, когда я была маленькой, мы навещали моих бабушку и дедушку в Японии. Бабушка брала меня, моего брата и маму собирать урожай лотосов, корни и семенные коробочки, которые остаются после того, как опадают лепестки.

Ахмья срезала еще один цветок и положила его рядом с первым.

— Часто мы с братом тайком срывали стручок и грызли семена, — она усмехнулась и пошла дальше через пруд, раздвигая веерообразные листья. — Бабушка ругала нас за то, что мы не работаем, но Хирохито всегда брал вину на себя.

Рекош двинулся рядом с ней, держа копье перед собой. Он защебетал.

— Кетан пытался сделать то же самое, когда мы были птенцами, но обычно я мог отговориться от проблемы, когда нас ловили за тем, чего мы не должны были делать.

Она усмехнулась.

— Могу в это поверить. Видя, как вы все взаимодействуете, я бы предположила, что ты был причиной большей части неприятностей?

— Я не знаю, почему ты так думаешь, Ахмья, — сказал он, сложив жвалы в кривую улыбку и бросив на нее косой взгляд.

От нее не ускользнул лукавый огонек в его глазах.

Ахмья рассмеялась и толкнула его локтем в плечо.

— Так это ты был нарушителем спокойствия!

— Я не создавал проблем. Я создавал волнение и веселье, — он постучал себя по груди. — Туннель Лунного Заката был бы скучным без меня.

Она срезала еще один цветок и протянула его Рекошу.

— Неудивительно, что Уркот — голос разума. Он просто пытается оградить всех от твоего веселья.

Рекош взял цветок свободной рукой.

— Уркот не свободен от вины. Никто из нас не свободен, — он склонил голову набок, рассматривая цветок. — Может быть, Телок. Птенцом он был очень тихим. Почти… робким какое-то время, хотя он всегда яростно боролся за нас.

— Он все такой же тихий и все такой же свирепый.

— Очень.

— Почему он держится на таком расстоянии от всех?

— Телок… несет глубокую боль в своих сердцах, которая давит на него тяжелее любого камня. Я думаю, он верит, что должен наблюдать, должен защищать, чтобы ему не пришлось снова сталкиваться с этой болью. Но нести эту ношу в одиночку может быть довольно тяжело.

Сердце Ахмьи наполнилось печалью. Она видела, на что пошел Телок, чтобы защитить их всех. Возможно, большую часть времени он не был внешне дружелюбен, но он принял Ахмью и других людей в свое племя. Под грубой внешностью Телока скрывался врикс, который глубоко заботился о своей семье, с готовностью подвергал себя опасности, чтобы обеспечить их безопасность, который мог смеяться и находить радость среди своих соплеменников… но он так редко терял бдительность.

Она срезала еще один цветок и протянула его Рекошу.

— Я надеюсь, что теперь, когда мы все поселились в Калдараке, он сможет обрести покой. Что он позволит себе расслабиться и поймет, что ему не обязательно делать все это в одиночку. Что он никогда не один.

— Я думаю, в глубине души он знает, но ему потребуется время, чтобы обрести этот покой, — он покрутил цветок за стебель. — Ты сказала, что собирала корни и семена лотосов. Для чего ты их использовала?

— Еда. Мы приносили домой собранный урожай и готовили блюдо под названием «ренкон но кинпира» с корнями лотоса, — Ахмья улыбнулась ему, хотя и немного печально. — В последний раз, — когда мне было восемь, перед смертью моей мамы.

Рекош издал низкий, печальный жужжащий звук, когда повернулся к ней всем телом. Он провел тыльной стороной пальцев по ее щеке, прежде чем заправить волосы за ухо. Пальцы задержались там, лаская круглую раковину.