Книга Каменное сердце, страница 25 – Светлана Бернадская

Древние боги. Ну почему вы cделали его столь красивым?

Невозможно же смотреть в эти ясные, сияющие мягким внутренним светом, по-мальчишески доверчивые глаза.

— Там дети плакали. В горах.

Веселье Хелмайн как порывом ветра снесло. Она резковато поддернула мужа за подбородок, заставляя запрокинуть голову ещё сильнее, и отнюдь не нежно прижала смоченный в настойке лоскут к расшибленному лбу.

Талгор зашипел. Ну чисто Кйонар…

О боги. Нет, лучше их даже в мыслях не сравнивать.

— Это те дети, которых отдали хексам по приказу Γридига.

— Они еще живы!

— Разумеется, живы, — сердито ответила Хелмайн, уже безо всякой нужды терзая жгучей настойкой несчастную ссадину. — Но им уже не помочь. Увы, такова их судьба.

— Настанет день, и хексы заменят в каждом из них половину сердца на самоцвет. Их судьба — прожить короткую жизнь без души и чувств, а через несколько лет превратиться в камень. Ты этого хочешь?

— Я? Хочу? — Теперь она рассердилась не на шутку, едва удержалась, чтобы не расшибить Талгору вторую половину лба склянкой от настойки. — Не смей меня в этом обвинять! Ты ничего не знаешь обо мне, Талгор Эйтри.

— Но хочу узнать. — И он поднялся, встав к ней вплотную. Потянулся к волосам. — В этом и заключался твой новый уговор с хексами, Хелмайн? Ты больше не даешь им детей, они не дают сокровищ. Но тех, кого уже забрали, ты не можешь требовать назад. Верно?

Хелмайн, сглотнув, кивнула. Серые глаза пылали какой-то отчаянной страстью, от этого кружилась голова.

А отвести взгляд не получалось.

Она почти не солгала. Так и есть — дети, уже попавшие к хексам, по уговору оставались у них.

Вот только это не все условия торга.

В широко распахнутых серых глазах полыхнула боль. И у Хелмайн вдруг тоже заболело в груди, словно сорвали свежий струп с недавно зажившей раны. Раскисла, как студень, к глазам подступили слезы. И губы дрогнули, как она ни старалась держаться.

Теплая ладонь Талгора погладила щеку, скользнула на затылок. И было столько сочувствия и нежности в этом прикосновении, что она не нашла в себе сил противиться. Подалась навстречу его губам и приняла поцелуй — отчаянно-страстный, сладкий и горький, как дикий мед.

— Я найду способ помочь им, Хелмайн, — прошептал Талгор ей в губы, на миг оторвавшись.

Ее пробрало холодом.

Помочь?

Вот же глупец!

Гнев вспыхнул, как лучина, облитая маслом, обжег грудь. Она отпрянула, оттолкнула.

— Не вздумай вмешиваться, Талгор Эйтри! Ты сделаешь только хуже.

— Почему? Почему, Хелмайн? Я хочу разобраться. Хочу помочь тем, кого ещё можно спасти! Мне нужно поговорить с хексами.

Хелмайн на всякий случай отошла подальше и принялась заплетать волосы в косу. Получалось плохо: резко, порывисто, пальцы путались в прядях, коса выходила неровной.

Да и бездна с ней.

— Снежные хексы не говорят с кем попало. Но раз так рвешься, можешь попробовать. Лoб у тебя крепкий, как я погляжу, много попыток выдержит.

На него она больше не глядела — не могла. Закончила плести косу, задула светцы и обошла кровать с другой стороны. Легла на самом краю, надеясь, что Талгору хватит ума не распускать руки.

Иначе она за себя не ручается.

Какое-то время он недовольно сопел, а затем все-таки лег рядом.

Трогать — не тронул. Но и молчать не стал.

— Как мне призвать хексов для разговора?

Хелмайн яростно скрипнула зубами.