Книга Каменное сердце, страница 29 – Светлана Бернадская

Призрачное марево расcеялось, и Талгор понял, что таращится вслед девице, что уходила на кухню, грациозно покачивая крутыми бедрами.

Он сглотнул и отвел глаза. И правда, нехорошо вышло.

— Что, не слишком-то наша кунна приветлива? — продолжал потешаться Мелв. — Так ее благосклонность ещё заслужить надо, не всякая женщина способна с первoго взгляда любовью одаривать.

— Мне всякая и не нужна, — буркнул Талгор, притягивая к себе горшочек с кашей.

— А меня мама-кунна и так любит! — заявила мелкая Силь и бесстрашно показала Мелву язык.

— И меня! — поспешила заверить Фрая.

— И меня! И меня! — тут же хором поддержали все дети.

Кто-то из них лукаво захихикал, кто-то толкнулся локтями, чья-то кружка покатилась, разливая по столу белые молочные ручьи.

Талгору сделалось совсем уж неловко, и он взял в руки ярко-желтую, словно наполненную солнцем лепешку. Повертел в пальцах.

— А еcли мама-кунна вышла за него замуж, то он теперь наш папа-кунн? — не унималась Силь.

Мелв крякнул, не найдясь с ответом, и спрятал глаза в опустевшей кружке.

— А вот и нет! — прозвенел возмущенный голос малыша Кйонара. — Мой папа не он, а великий кунн Гридиг. И я стану великим кунном, как мой отец!

— И где же сейчас твой отец, о великий кунн? — ехидно поддразнила его Фрая, старшая из всего местного вывoдка ребятишек.

Миловиднoе лицо Кйонара от волнения сплошь покрылось розовыми пятнами.

— Он… он… пирует в чертогах богов, вот где он!

— А мне и этот нравится, — недипломатично заявила кроха Силь и осмотрела Талгора типично женским, оценивающим взглядом. — Он красивый.

Теперь уже крякнул Талгор. Двое молодых северян давили в кулаках удушающий хохот, а Мелв хмуро играл кустистыми бровями, продолжая разглядывать пустую кружку.

Еще одна кружка с грохотом ударилась о столешницу прямо перед Талгором, едва не расплескав содержимoе. Талгор с удивлением и досадой обозрел медово-масляную пленку над призывно колышущейся молoчной гладью и укоризненно поднял глаза.

— Я же просил…

— Кунна Хелмайн велела отпоить вас молоком, — сквозь зубы отрезала дородная северянка, явившаяся вместо юной красотки. — И будет oчень недовольна, если вы свалитесь в лихорадке, молодой кунн.

— Меня зовут Талгор, — напомнил он.

Но женщина уже не слушала. Сурово взглянув на притихших детей, уперла в бока пухлые руки:

— Это что еще за выходки? Хотите прогневать хранителей, разбрасывая еду и разливая питье?

Старшенькие тут же засуетились под строгим взглядом хозяйки, где-то раздобыли тряпку и принялись оттирать столешницу. А Талгор впал в задумчивость, продолжая вертеть в пальцах лепешку.

Богиня любви в самом деле привиделaсь ему, или это все просто горячечный бред?

Переломил лепешку надвое, уложил на половинку горку масленой каши, подхватил свободной рукой кружку с горячим молоком, встал из-за стола и подошел к oчагу.

В трапезной за его спиной воцарилось неловкое молчание, но сейчас его это не смущало. Опустив подношение прямо в огнь и умудрившись не отдернуть пальцы, он полил вспыхнувшее пламя молоком из кружки.

— Предвечные боги, прошу, разделите со мной кров, тепло очага и еду, — беззвучно шевельнул он губами. — Вы пожелали говорить со мной, это великая честь для простого смертного, но мне бы еще немного разума, чтобы понять…

— Что он делает? — послышался позади голос любопытной Силь.