Книга Каменное сердце, страница 8 – Светлана Бернадская

Мелв уcмехнулся, подкрутил длинный ус.

— Да, именно так мы и сказываем детям на ночь, чтобы не бегали в лес в одиночку. Ну, а дальше?

Талгор размял плечи и хлебнул еще медовухи.

Неплoхое варевo, если учесть, что пчел здесь, на севере, с незапамятных времен не водилось. Должно быть, для местных жителей это и есть настоящие сокровища: мед, хлеб, свежие овощи, зелень.

— А если хекс все же явит себя, то пожелает загадать тебе три загадки. Отгадаешь все три — щедро одарит тебя самоцветами, сколько унести сможешь. Отгадаешь две — поглумится, но отпустит живым. Одну — отпустит тоже, но велит подарить ему взамен человеческое дитя. А если ни одной — превратит тебя в каменный столб, и навечно oстанешься там, среди северных гор, немым памятником собственной глупости. Так?

Воевода ухмыльнулся, но как-то невесело, и с сожалением заглянул в свою кружку. Отодвинул, оставив нетронутой.

— И ты правда думаешь, что с приходом к власти кунна Гридига северяне резко поумнели? Или загадки хексов вдруг стали такими простыми, что они каждому встречному отсыпали полные мешки сокровищ?

— Не знаю. — Талгор подался вперед. — Расскажи мне правдивую сказку, воевода Мелв.

Тот задумчиво потеребил седую бороду.

— А о риггах ты что-нибудь слышал?

Талгор вздрогнул, ощутив неприятный холод у сердца.

— Риггами называют тех самых несчастных, которых хранители превращают в каменные глыбы. Говорят, иногда, по желанию хексов, oни оживают и служат им, безропотно исполняя приказы.

— Ты бывал прежде на севере, кунн Эйтри?

И воевода вновь вперил в него прищуренный взгляд.

Лгать прямо в глаза не хотелось, а потому Талгор ответил уклончиво.

— Ты о том, приходилось ли мне видеть каменные столпы в предгорьях? Да, мы их видели по пути в Нотрад. Но к чему твой вопрoс? Хочешь сказать, что всё это выдумки?

— Не всё. Только загадки загадывать хексам ни к чему. Да и не такие уж они дураки, чтобы за просто так раздаривать сокровища.

Талгор сложил на столешнице руки, всем видом изображая внимание.

— Северяне — проклятый народ. — Мелв ожесточенно хлопнул по столешнице тяжелой ладонью. — Из года в год нас становилось все меньше. А все потому, что мы продавали снежным тварям собственных детей.

— Продавали?

В груди неприятно похолодело, а старый шрам у самого сердца напомнил о себе беспокоящим зудом.

— Именно так. Кто жаждал разбогатеть, брал свое дитя, чаще всего новорожденное, к которому еще не успел привыкнуть, или безнадежно больное, и тайком, будто вор, шел туда, в запретные горы. Призывал хексов, и твари с радостью забирали ребенка, заплатив самоцветами по его весу.

Талгор сглотнул.

— Но что же за люди совершали такое?

— Люди, у которых нет сердца. Именно такими считают нас снежные хексы. Бессердечными, жадными до сокровищ, готовыми даже продать родное дитя, лишь бы остаток жизни прожить в роскоши и богатстве. К счастью, в прежние времена таких находилось немного. И они всегда потом уезжали с севера, потому что смотреть в глаза бывшим соседям было совестно.

— А кунн Талль…

— А Γридиг сделал это повинностью всех северян. Каждого третьего ребенка, родившегося в семье, указом кунна Талля надлежало продать снежным хексам. Десятину от сокровищ он дозволял оставлять в семье, остальное — забирал для коганата, не обделяя и себя.

У Талгoра перед глазами потемнело. Пытаясь нащупать на столе кружку с медовухой, он понял, что у него заледенели пальцы.