Книга Я буду твоими глазами, страница 38 – Александра Неярова

– П..пусти, – промолвила, еле слышно.

Он сразу же разжал руки, а она отползла от него к стене. Как только спиной нашла опору, подтянула колени к груди и обняла себя руками. Тело всё ещё сотрясало дрожью.

– Верея? С тобой всё в порядке? – спросил княжич, ещё в начале ощутив, как только девица его коснулась, что что-то пошло не так.

– Да… – отозвалась она сиплым голосом. – Прости. Я… слишком слаба. Не вступила ещё в полную силу, клятвы Ладе не давала.

Поднявшись на ноги, пошатываясь, побрела к двери. Ей нужно побыть наедине с собой, подумать. До немоготы хотелось на свежий воздух!

– Я в лес, силки проверю, – наплела первое, что в голову взбрело. – А ты ложись, не то раны вновь откроются.

– Верея, постой, – княжич руку ей в след выбросил, но схватил лишь пустоту. Девица уже в сени ускользнула, а через мгновение скрипнула входная дверь, да быстрые шаги по порогу прозвучали.

Ушла. Испугалась чего? Проклятья ведьминого?

Али его, что горой над ней, маленькой и хрупкой навис? Со злости княжич кулаком по доскам пола саданул и голову понурил.

Верея бежала не видя заросшей тропы перед собой от застивших взор слёз и ужаса. Ноги цеплялись за ковер из трав, ветки деревьев и кустов хлестали по лицу и рукам, цеплялись за волосы, она падала, вставала и снова бежала.

Куда? Не знала. Ноги сами несли прочь.

А всё потому, что проклявшая Яробора ведьма та самая, что злую ворожбу на её родное поселение наслала. Ворожбой этой отравлена Живица, протекающая возле пепелища и топей, соприкоснувшись с её водами захворали дети купца Вяженского. Силу тёмную, губительную Верея узнала, погрузившись в жизненные потоки реки мужчины.

Либо это нелепое совпадение. Либо темнит что-то мо́лодец.

В любом случае не тягаться Верее с ведьмой пока её сила не окрепнет. Спотыкнувшись о кочку, она повалилась наземь, так и осталась лежать недвижимой. Мочи не было, устала.

Над головой скрипели великие сосны, меж их высоких стволов гулял ревущий ветер. Полдень, а света солнца не видать, не проникают и не греют землю лучи сквозь богатые листвой и иголками кроны. Серые тучи над лесом нависли. Воздух сгустился, и похолодало.

Сварог гневается. Никак небеса вскоре громом разразятся, и дождь стеной польёт, пару дней как грозится, а все ни капли не упало. Но возвращаться не хотелось.

– Кьё-ёк! – прорезал лесные звуки соколиный крик. Следом послышались хлопки крыльев, Зорко приземлился на полусгнившую, поваленную корягу рядом с лежащей Вереей.

Она подняла голову на птицу, сокол перебирал когтями по замшелому краю и с тревогой смотрел на неё.

– Всё хорошо со мной, друг, – протянула руку и погладила коричневые шелковые пёрышки Зорко.

Заклекотал он ворчливо, не поверив. Крылья расправил и голову на бок вывернул, глазами-бусинками моргнул. Мол, ежели всё в порядке на земле со слезами не валяются!

– Всё-то ты понимаешь и чувствуешь, – натянуто улыбнулась. – Я справлюсь с трудностями, не переживай.

Верея утёрла сырость с лица и поднялась, соринки и мелкие травинки с льняного сарафана стряхнула, но выпачкалась ткань в соке зелени и грязи. А ещё мо́лодца засохшая кровь на подле и рукавах рубахи. Стирать теперь его на заре, и то если толк в этом будет. Завтра переоденется в другую рубаху с платьем, хорошо, что одежу свою прихватить из дома старосты не забыла.