Книга Прятки в облаках, страница 120 – Тата Алатова

— Мы не будем проводить этот ритуал! — заявил Дымов. — Знать дату собственной кончины — все равно что умереть заранее.

— Когда я выяснил, кто воспользовался артефактом, то пришел к Вере Викторовне за ответами, — сказал Вечный Страж. — И она мне выложила все как есть.

— Как?! — вскрикнула Дина. — И мне никто ничего не сказал об этом! А я же каждый раз нервничала, когда Вечный Страж шнырял по общаге… Боялась, что меня обвинят, а в чем моя вина?

Ее все проигнорировали.

— И это стало самым великим искушением в моей жизни, — горько признался Иван Иванович. — Столько всего можно было бы исправить в прошлом, если бы отправить туда девицу, и как легко можно бы разрушить все сущее, если бы отправить туда девицу… Путешествия во времени — это ловушка нашего мира. Такая заманчивая, такая опасная… И если наша Маша и правда умеет это делать, то…

— Это слишком серьезный вопрос, — поджала губы Бесполезняк. — Боюсь, куда выше компетенции университета. Прежде чем заявлять на девочку, хотелось бы разобраться детально. Как педагогу с сорокалетним стажем мне важно руководствоваться принципами гуманизма.

— Я не путешественник во времени, — еще сильнее разревелась Маша. — Сергей Сергеевич, ну хоть вы им скажите!

— Мы разберемся, — пообещал он, но это только разозлило ее.

Как? Январь ведь совсем близко!

— Разбирайтесь шустрее! — разъяренно потребовала Дина. — Еще не хватало, чтобы я и правда прирезала эту дурочку! Меня совсем не тянет в тюрьму, знаете ли.

— Иван Иванович, у вас есть предположения, что произойдет в январе? — спросила ректорша.

— Полагаю, мне придется войти в глубокую медитацию, чтобы увидеть грядущее, — задумался Вечный Страж.

— А мне придется понять суть Рябовой, — вызвалась Бесполезняк. — Что она такое? Почему прыгает в прошлое, как только ей придет такая охота?

— А мне… — слабо произнесла Маша, отстраняясь от Дымова, — мне надо поспать.

Да, точно. Какая отличная идея. Утро вечера всегда мудренее. Завтра все покажется не таким мрачным. Завтра все станет лучше.

— Хорошо, — согласилась ректорша. — Значит, на сегодня все.

Она достала мобильник, набрала номер и сказала в трубку:

— Зинаида Рустемовна, закройте, пожалуйста, доступ Сергею Сергеевичу в женское общежитие. Больше оно нам не понадобится.

Сегодня?

Именно сегодня?

Представив, как она возвращается в пустую комнату, где больше нет Лизы, Маша ощутила невероятный приступ одиночества.

Она встала и, ни с кем не попрощавшись, вышла из кабинета. Содрала с вешалки в приемной свой пуховик и побрела вниз, игнорируя причитания Наума Абдулловича — когда закончится собрание, все-таки рабочий день уже закончился.

В холле первого этажа Зиночка завершала восстановление оленя Васеньки.

— О, Рябова! — воскликнула она озабоченно. — Ты в общагу? Я с тобой.

— Ладно, — безразлично буркнула Маша.

— И чего у тебя убитый вид? Алла Дмитриевна отругала?

Услышав это определение, Маша взвинченно рассмеялась.

Убитый вид — это вроде как огромный спойлер. Просто подождите до января.

— Нет, — спохватилась она, еще не хватало, чтобы Зиночка приняла ее за истеричку. — Да и с чего бы Алле Дмитриевне меня ругать.

— И в самом деле, — иронически протянула та, накинув серебристую шубку. — Но ты молодец, Рябова. Таких пронырливых студенток еще поискать.

— Что? — рассеянно переспросила Маша, открывая тяжелую дверь на улицу.