Онлайн книга «Прятки в облаках»
|
Мраморный лев на ступеньках лениво приподнял голову, и она осторожно обошла его, в то время как Зиночка дружелюбно потрепала зверюгу по загривку. В снежных объятиях парк казался волшебным, заколдованным. Третьекурсники с химико-биологического факультета лепили снеговика. Зиночка по-свойски подхватила Машу под руку, будто они были закадычными подружками. — Столько возни с тобой в последнее время, — пожаловалась она, улыбаясь. — Дымова в общагу пусти, Дымова из общаги выпусти. Крови не напасешься все это прописывать! Алла наша Драконовна сама не своя, а ты такая святая простота: и с чего бы это ей ругать меня. Знаешь, зайка, я не удивлюсь, если ты затеяла всю эту историю, чтобы заполучить себе Циркуля. — Что? До Маши вообще сейчас все туго доходило. Она мечтала только накрыться с головой одеялом и проспать десять часов кряду, и даже уроки не делать, вот. На что намекает эта странная женщина? — Нет, я не осуждаю, — продолжала беззаботно щебетать Зиночка. — Чего только эти стены не видели! В шестьдесят втором, например, студент хозяйственно-бытового вызвал целое нашествие смердящих клопов, потому что его отвергла девушка. Уж я с ног сбилась, вычищая все матрасы. Проще было сжечь, конечно, но тогда времена были такие… экономные. — Сколько вам лет? — заторможенно удивилась Маша. — Так к восьмидесяти уже… — А Кротова говорила — вас Бесполезняк со своего факультета выгнала, и вы с горя пошли в завхозы. — Конечно, выгнала, — охотно согласилась Зиночка. — Я регулярно поступаю учиться, тяга у меня к новым знаниям, понимаешь ли, но меня все равно быстро отчисляют. Без меня ведь тут, как без рук, страдает преподавательский состав без пригляда… Ты не смотри, что я выгляжу молодо, а юбки у меня до пупа, как Наум Абдуллович выражается, — кровь у меня древняя, сильная. Я таких девиц, как ты, нутром чую. — К-к-каких девиц? — Себе на уме. Таких, от которых только и жди неприятностей. — Зинаида Рустемовна! — Маша негодующе вырвала руку. Вот только этого ей сейчас не хватало — чтобы какая-то старушенция самого непристойного вида лезла с нравоучениями! — А ты не психуй на ровном месте, Рябова, — добродушно посоветовала Зиночка, — лучше послушай меня без воплей и прочих ужимок. Алла Дмитриевна своего так просто не отдаст — характер у нее сложный, да еще и властью приправленный. Тебе никогда не было интересно, как она в тридцать четыре года умудрилась стать ректором, отправив на пенсию Сироткина? Она самый молодой руководитель со дня основания университета. Уж если даже Геннадий Петрович с ней не справился, а до чего мощный был старикан, всем на зависть, то тебя она просто слопает на завтрак и не подавится. — А он… не по своей воле ушел? — заинтересовалась Маша. Ей все еще казалось, что нет никакого проку угрожать ей ректоршей, потому как нечего им делить, но она уже включилась в разговор, стала внимательнее. — Куда там, — махнула рукой Зиночка. — Ему и было-то всего семьдесят пять, разве в таком возрасте уходят добровольно. Нет, тут что-то совсем другое, да только мы с Васенькой так и не прознали, что именно. Маше припомнились слова Бесполезняк — мол, был бы Геннадий Петрович на посту, к нему бы первому она обратилась за помощью, — и что-то вроде робкой надежды пробудилось в душе. — А где он сейчас? |