Книга Прятки в облаках, страница 44 – Тата Алатова

— Мишенька людей спасает, а вы его доходы считаете, — вдруг обиделась за сына мама. — И вообще! Маруся, немедленно отвечай, что с тобой не так? Влюбилась?

— Вот еще! Я к конфе по лингве готовлюсь, волнуюсь и все такое, — выпалила Маша первое, что ей в голову пришло.

— Кстати, о лингве, — оживилась мама, — и давно Сергей Сергеевич носит платье и грудь?

Ох ты же ничего себе! Вот это проницательность профессиональной свахи!

Оторопев, Маша не сразу нашлась с ответом.

— Что Циркуль делает? — изумился Костик.

— Испытывает один артефакт, — пробормотала Маша, — и вообще, не лезьте в чужие дела. А ты, — и она дернула брата за ухо, — не вздумай языком трепать! А то мне тоже известна парочка твоих секретов!

— Каких секретов? — быстро спросила мама.

— Никаких, — поскучнел Костя. — А я что? Мне вообще неинтересно про то, что там делает Циркуль. У меня своих забот полон рот.

— Вот то-то же, — одобрила Маша.

— Пожалуй, я буду пирожные и кофе, — решила мама.

***

Когда она ушла, уже пора было бежать на пары, и Костик только успел спросить, что, собственно, происходит. Почему весь универ гудит о том, что его сестру собираются убить.

Маша торопливо заверила его, что находится под надежной круглосуточной охраной, что за ней по пятам ходят Вечный Страж, два менталиста и один Циркуль, а дело находится под личным контролем Аллы Дмитриевны. Впрочем, Костика это мало успокоило.

Он бы и на пару с ней поплелся, но Маша яростно воспротивилась.

В аудиторию к Глебову в итоге она влетела последней и замерла, не решаясь сесть на свое обычное место на первой парте. Вспомнилось, как однокурсники шарахались от нее. Тихо вздохнув, Маша забилась в угол на последнем ряду, открыла тетрадь и принялась рисовать в ней огуречков-человечков.

Ну вот зачем она записалась на семейно-любовный курс? Какая ей семья, какая ей любовь, если Андрюша, которого новости не могли миновать, даже не спросил за весь день, как она тут?

Тут она вспомнила про Федю Сахарова и задумалась о том, как бы он отреагировал, заяви она ему, что маменька-сваха считает их идеальной парой. Упал бы в обморок? Бросился бы наутек? Принялся бы старательно ухаживать за Машей, как хороший мальчик, играющий по правилам?

— Рябова, — мягко позвал ее Глебов, — позвольте узнать, чем заняты ваши мысли. Кажется, вы далеки от темы нашего занятия.

— Очень даже близка, — возразила Маша. — Артем Викторович, на большой перемене мама сказала, что рассчитала мою идеальную пару. А этот парень мне ну совсем-совсем не нравится. И что важнее?

Аудитория оживилась, кто-то засмеялся, кто-то зашептался.

— Лариса Алексеевна заходила в университет и не навестила меня? — запечалился Глебов. — Да, старики никому не интересны… Очень любопытный вопрос, Мария. И к какому ответу вы склоняетесь?

— К дьяволу этих свах! — выкрикнул Саша Бойко.

— Отвергаете науку? — уточнил Глебов, по обыкновению уселся на стол и заболтал ногами. Это означало, что он готов к диалогу.

— К дьяволу эту науку, — подтвердил Бойко.

— Но ведь вы пользуетесь достижениями научно-технического прогресса. Лампочками, а не факелами, автомобилями, а не гужевым транспортом. Так почему же вы предлагаете игнорировать расчеты свахи? Она свои данные не с потолка берет, а основывается на огромном опыте всего человечества, нумерологии, астрологии, психологии, генетике. Что же вы противопоставляете всему этому? Эмоции неопытной юности?