Книга Соломенное сердце, страница 94 – Тата Алатова

Пещера для бракосочетания была щедро украшена красными ягодами рябины и калины, сушеными, конечно, ибо не сезон.

Две женщины уже держали в руках пышные венки. Сплетутся ли они, или Даня покинет пещеры свободным, как и прежде?

Поля появилась с другой стороны, легко прошла в центр пещеры, ее движения ничто не сковывало — простое красное льняное платье, прошитое золотыми нитями, открывало покрытые рунами руки и колени, светлые пушистые волосы окутали ее лицо и плечи пшеничным облаком. Она серьезно и прямо посмотрела прямо Дане в глаза, и в небесной синеве ее радужки будто ветер бесновался. Никакой безмятежности, никакого спокойствия — от нее веяло бурей, и это так будоражило.

Что-то пели женщины, затеяв хороводы вокруг них. На головы опустились венки, неожиданно тяжелые.

Все то время, пока его обвешивали монетками, Даня придумывал различные красивости, которые скажет в этот момент. Про звезды в ее глазах и маки на губах, но все эти слова где-то потерялись. Всегда болтливый, Даня стал необъяснимо косноязычным, неловким. Поэтому сказал о главном:

— Полюшка, ты пришла в этот мир одинокой. Дети растут в материнских объятиях, согретые любовью отца. Я стану для тебя и отцом, и матерью, и братьями, и мужем. Я стану твоей семьей.

— У тебя было две семьи, и обе отказались от тебя, — ответила она тоже тихо. — Я — останусь с тобой.

Они коснулись друг друга ладонями, над головой зашуршала листва.

— Хм, — сказала самая старая из женщин, — ну, предположим.

— Что? — тревожно спросил Даня.

Остальные служительницы замерли вокруг них, задумчиво рассматривая их венки.

— Даже не знаю, — проговорила другая.

— Ушедшей богине Даре хорошо бы явить свою волю понятнее, — согласилась с ней третья.

— Ни то ни се, — возмутилась четвертая.

— Ну там пара веточек зацепилось друг за друга, — заметила пятая.

— Дети в самом начале пути, — разъяснила первая, — они открыты друг другу, но их чувства еще не пустили корни. Так, крошечные росточки.

Поля развернулась к ним, и голова Дани дернулась, когда венок подался за ее венком.

— Уй! — воскликнул он.

— Только попробуйте не поженить нас, — пригрозила Поля решительно, — я тут, между прочим, мастерица проклятий, не сочтите за хвастовство.

— Крепко держится? — старушка потрогала венок на Дане. — Девочки, ой и крепко.

— Прилипло? — ужаснулся он. Так теперь и ходить с кустом вместо шапки?

Та женщина, которая возмущалась больше других, попыталась сдвинуть Полин венок, но только получила веткой калины по пальцам.

— Ого, — сказала она уважительно.

— Богиня Дара явила свою волю, — объявила старушка, — и пусть жених и невеста пока не познали истинную любовь, есть нечто, что связывает их куда надежнее. Похоже, их жизни переплетены между узами более прочными, чем любовь.

У Дани взметнулось под ложечкой, как будто на качелях. Он женится! По-настоящему женится на дикой лесной девчонке!

Он засмеялся, не в силах справиться с переполохом в груди, нетерпеливая жажда движения охватила его руки и ноги, захотелось бежать, не разбирая дороги, но не от Поли, а вместе с ней.

— Венки сплелись, пусть теперь сплетутся руки и судьбы, — торжественно провозгласил хор голосов. Им поднесли крошечные лепешки — сладкие, кислые, соленые, горькие, простые и политые сиропом, посыпанные орешками и перцем. Даня пытался выбрать вкусные, а Поля с невероятным азартом пробовала все, без разбора.