Книга Истинная: Яблоневый Сад Попаданки, страница 67 – Инесса Голд

Она рассказала о дне, когда нашла на берегу реки странный, гладкий камешек, похожий на древнее семя. О том, как прикоснулась к нему, и мир вокруг растворился во вспышке зеленого света, чтобы смениться суровым пейзажем моих земель.

Я смотрел на нее, и мой мир переворачивался. Все ее странности, которые я списывал на дикость, невежество, упрямство – все они обрели объяснение. Ее «наивные» понятия о верности и любви – это была норма ее мира. Ее отчаянная борьба за «личное пространство» и независимость – это было не неповиновение, а попытка выжить, сохранить себя в чуждой, агрессивной среде. Ее план с яблоками – не колдовство, а гениальная тактика, порожденная умом, мыслящим иначе, чем мы.

Она была не просто чужеземкой из дальних земель. Она была осколком иного мира. Абсолютно одна. Вырванная из своей жизни, лишенная всего – дома, семьи, друзей, будущего. Заброшенная сюда, где ее тут же связали магией с драконом, который видел в ней лишь функцию и с первых же дней показал ей свое презрение.

И она не сломалась.

Она выжила. Нашла заброшенный, проклятый клочок земли и превратила его в источник силы. Она дала отпор врагам. Она пришла и спасла меня, своего тюремщика, своего мучителя.

Ледяная броня моего гнева, моего раздражения, моей гордыни треснула и рассыпалась в пыль. Под ней осталось лишь одно – ошеломляющее, всепоглощающее чувство… уважения. И вины. Глухой, тяжелой, как камень на шее. Я смотрел на ее исцарапанные, огрубевшие от работы руки, на ее уставшее, но такое решительное лицо, и понимал, каким слепым и жестоким я был. Она была чудом.

Она закончила свой рассказ и замолчала, тревожно глядя на меня, ожидая моей реакции. Насмешки? Гнева? Приказа запереть ее как сумасшедшую?

Я молчал, не в силах вымолвить ни слова, переваривая услышанное. Потом медленно, с усилием, протянул руку и коснулся ее щеки. Она вздрогнула, но не отстранилась. Ее кожа была мягкой, теплой. Живой.

— Ты… одна, — прошептал я, и голос мой охрип. — Совсем одна здесь.

В ее глазах блеснули слезы, которые она так упрямо сдерживала. Она молча кивнула, и одна слезинка все-таки скатилась по щеке, обжигая мою ладонь.

Я притянул ее к себе. Не для страсти. Не для обладания. Просто чтобы укрыть, защитить от всего мира, от самого себя. Она уткнулась лицом мне в плечо, и ее тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Я обнимал ее, чувствуя себя неуклюжим, огромным, виноватым. Я гладил ее по волосам, вдыхая запах земли, яблок и ее слез.

— Больше нет, — прошептал я в ее макушку. — Слышишь, Элара? Больше ты не одна.

Мы сидели так, казалось, вечность, пока ее дрожь не улеглась. Ночь прошла в тишине, нарушаемой лишь треском огня и нашим дыханием. Я не отпускал ее, а она не пыталась уйти.

Когда за окном забрезжил серый рассвет, я все еще держал ее в своих объятиях. Она спала, доверчиво прижавшись ко мне. Я смотрел на ее умиротворенное лицо в первых лучах солнца и понимал – этой ночью изменилось все. Моя война с ней закончилась. Теперь нам предстояло вместе вести другую войну – с Изольдой, с Черными Скалами, с древней тайной, что дремала под этим садом.

И я знал, что буду сражаться не за свою власть, не за свой клан, не за свою «истинную».

Я буду сражаться за нее. За Элару.

Рассвет в моем саду никогда не был просто сменой тьмы на свет. Он был таинством. Первые лучи пронзали утренний туман, цеплялись за кристаллы инея на колючих ветвях моего барьера, заставляя их вспыхивать мириадами холодных искр.