Книга Истинная: Яблоневый Сад Попаданки, страница 68 – Инесса Голд

Воздух был чист и неподвижен. В этой тишине я впервые за долгое время проснулась не от тревоги, а от ощущения глубокого, почти забытого покоя. Я лежала на своей грубой лежанке и смотрела на спящего рядом дракона.

Он спал на спине, откинув голову на свернутый плащ, одна рука покоилась у него на груди, другая — лежала рядом с моей, почти касаясь. Его лицо, лишенное властной маски, было безмятежным и уязвимым. Тени от догорающих углей в очаге плясали на его скулах, смягчая жесткие линии подбородка.

Прошлой ночью я рассказала ему все. Вывернула душу наизнанку, выложила перед ним осколки своей прежней жизни, ожидая насмешки, недоверия, отчуждения. А получила… тишину. И его объятия. Он не сказал почти ничего, но его молчаливое принятие, его простое «Больше нет» значило больше, чем тысячи слов.

Я осторожно высвободилась, стараясь не разбудить его, и на цыпочках вышла из домика. Утро было пронзительно холодным. Мой сад, моя маленькая крепость, спал под тонким слоем снежной пыли. Все казалось таким же, как вчера, но я знала — все изменилось. Пропасть между мной и Каэленом не исчезла, но через нее был перекинут хрупкий мостик — мостик из общей тайны и общей беды.

Я приготовила простой завтрак — горячую кашу из толченых кореньев с добавлением сушеных яблок для сладости и густой, ароматный отвар из трав. Когда Каэлен проснулся, он уже мог сидеть сам, прислонившись к стене. Мы ели в неловком молчании. Я не знала, о чем говорить, а он, казалось, был погружен в свои мысли, переваривая ночные откровения.

— Твоя… Земля… — наконец произнес он, его голос был все еще хриплым. — Там действительно нет никакой магии? Совсем?

— Совсем, — кивнула я, разглядывая узоры на своей деревянной миске. — Мы полагаемся на науку. На то, что можно измерить, доказать, повторить в лаборатории.

Он криво усмехнулся.

— Скучный мир.

— Иногда… я тоже так думаю, — призналась я, и наши взгляды встретились. В его глазах больше не было льда. Только глубокая задумчивость и… любопытство? Уважение?

Это хрупкое перемирие было прервано появлением Бьорна. Он буквально ворвался в проход в моей изгороди, его лицо было бледным и взволнованным. Он ворвался в домик, не обращая внимания на мой удивленный взгляд, и рухнул на одно колено перед Каэленом.

— Лорд! Беда!

Каэлен мгновенно преобразился. Усталость и уязвимость исчезли, сменившись стальной твердостью правителя.

— Говори, Бьорн. Что случилось?

— В крепости переворот, милорд, — выдохнул Бьорн. — Леди Изольда и ее отец, Лорд Эреван, созвали Совет. Они… они объявили вас тяжело больным. Недееспособным из-за влияния… — он запнулся, бросив на меня быстрый, испуганный взгляд, — темной магии.

— Продолжай, — голос Каэлена был спокоен, но я видела, как побелели костяшки его пальцев, сжавших край лежанки.

— Они взяли власть в свои руки как регенты, до вашего «выздоровления». Всех, кто остался вам верен, арестовали или заперли в казармах. Крепость фактически под контролем воинов Скалистых Водопадов. И… и они объявили леди Элару темной ведьмой, которая похитила и одурманила вас. За ее голову назначена награда.

Я замерла, миска выпала из моих рук и с глухим стуком покатилась по полу. Ведьма. Награда. Это было объявление войны. Открытой и беспощадной.

Каэлен слушал, его лицо окаменело. Когда Бьорн закончил, он медленно поднялся на ноги. Он все еще был слаб, но теперь в нем чувствовалась ярость — не та вспыльчивая, огненная ярость дракона, что я видела раньше, а холодная, расчетливая ярость стратега, зажатого в угол.