Книга Хозяйка Северных гор 2, страница 103 – Адель Хайд

Удивительно, но в рождественскую неделю погода вдруг стала совершенно волшебной. Исчезла сырость, появился лёгкий морозец, дороги стали чистыми, и на улицах перестало вонять. Центральную площадь король распорядился украсить и даже залить каток. Да-да, как оказалось, уже в это время люди знали, что такое коньки*, правда, эти коньки представляли собой страшные две железные полоски, которые каким-то вообще непонятным образом умудрялись скользить, будучи привязанными к обуви, поэтому я не рискнула на них встать.

(*Об этом впервые упоминается в «Хрониках знатного города Лондона» 1174 года)

Но начавшаяся приятно прогулка обернулась тем, что Джон, видимо, подмёрз, или воздух был слишком холодный, а только он начал кашлять. Пока мы ехали домой, кашель усилился настолько, что Джон, закашлявшись, уронил платок на пол кареты. Я нагнулась, чтобы его поднять, и с ужасом увидела пятна на ткани. Джон быстро отобрал у меня платок и убрал его в карман.

Мы не стали говорить об этом, но мне стало не по себе.

В доме графини Моро, в тепле, кашель прекратился, и мы спокойно поужинали, в тёплой, почти что семейной атмосфере. Старая графиня с её тонким чувством юмора, умудрилась выудить из Джона последние новости, да ещё и придумать пару новых шуток.

После ужина Джон засобирался к себе, но я не отпустила его, и, с позволения графини, Джона устроили в одной из заново отремонтированных гостевых комнат на моей половине. Там было тепло и комфортно. В доме Джона такого не было, его дом был гораздо больше, и не все комнаты отапливались хорошо. Именно поэтому я настояла, чтобы он остался. Плюс здесь была Зиля.

Ночью я долго не могла уснуть. Я сидела на своей постели, чувствуя какую-то пустоту в груди, и поймала себя на мысли, что боюсь того, что болезнь Джона не отступит, и, что у нас с ним осталось мало времени. И тогда я подумала, а может быть, мне не стоит ждать свадьбы. Тем более, что я уже по местным меркам не такая уж и юная девушка, да и свадьба наша дело решённое и будет уже практически через две недели. Если я не сделаю этот шаг сейчас, вдруг потом будет поздно. И я решилась.

Я накинула шерстяную накидку поверх ночной сорочки и пошла в покои, выделенные Джону. Когда я зашла в комнату, мне показалось, что Джон спит. Но не успела я поставить подсвечник на небольшой круглый столик, как раздался хриплый, со сна, голос:

– Кто здесь?

– Ничего себе, какой чуткий сон у тебя, Джон, – сказала я, улыбнувшись. – Я так старалась не шуметь, чтобы тебя не разбудить.

Джон усмехнулся:

– Но ты взяла самый яркий подсвечник и светишь, словно рождественская звезда.

Я застыла в нерешительности, то что казалось простым и понятным вдруг стало неловким.

– Зачем ты пришла? – спросил он.

Я не стала отвечать. Прошла к кровати, сбросила накидку, залезла к нему под одеяло и прижалась. Его тело было твёрдым и горячим.

– Ты уверена, Маргарет? – тихо спросил Джон.

Я почувствовала, как тело его стало ещё жёстче, как будто каждая мышца в нём превратилась в железо.

– Более чем уверена, Джон, – так же тихо ответила я. – Я не хочу больше ждать и откладывать. Мы с тобой уже почти что муж и жена.

И хихикнула, вспомнив шутку графини:

– Через две недели нас повенчает новый архиепископ.

– Но ты же помнишь, – серьёзным тоном проговорил Джон, – что в отложенном браке всё, что происходит обычно между супругами, у нас должно было происходить только летом, в следующем году.