Книга Хозяйка Северных гор 2, страница 210 – Адель Хайд

- Повтори! - приказал он таким тоном, что я бы на месте говорливого француза уже бежала.

- Простите его, - миролюбиво произнёс граф Анжуйский, - он лишь повторил то, что слышал от наших солдат, когда ваше оружие разбило ваш же шлюп.

- «Безумная Маргарет» *, - повторила я, и подумала: «Вот и увековечила ты своё имя в истории, Маргарита Павловна».

(*«The Mad Mag» —тяжёлая бомбарда XIV века, один из немногих сохранившихся экземпляров средневековых кованых орудий. Имея калибр 660 мм, «Бешеная Маргарита» входит в число крупнейших в мире орудий, использующих каменные ядра.)

А вслух сказала:

- Пусть будет так, только не «безумная», а «бешеная».

И сидящие за столом мои люди рассмеялись, а чуть погодя, постепенно заулыбались и бывшие в напряжении французы.

Я всё-таки сказала, что это бомбарда и теперь Уэльс надёжно защищён от нежеланных гостей.

Али присутствовал на всех встречах, и чётко дал понять, что Аббасидский халифат поддерживает Уэльс. Не знаю, были ли у Али полномочия, но мне было приятно.

Граф Анжуйский попытался прицепиться к словам и отметил, что будущий король Англии его люди не могут быть нежеланными гостями.

На что я ему сообщила, что в гости «со своим самоваром не ходят», а именно, что в гости надо ходить с подарками, а не с оружием и небольшой армией, тогда и Маргарита встретит другая, а не бешеная.

В общем, Алан, как и обещал, отправил нормандцев восвояси, на дорожку они получили письма и продовольствие и с пресной водой.

Я написала ответно письмо Элеоноре, Алан Генриху, скорее всего граф Вермандуа тоже написал письма, потому что он не уехал со своими.

Граф Вермандуа остался в Кардифе.

Алан стал собираться в Шотландию, он не был в своей стране почти месяц. Я даже стала забывать о том, что в один прекрасный день он уедет. И мне вдруг стало страшно, что я его вижу в последний раз, а я хотела его видеть каждый день. И, хотя траур по Джону ещё не прошёл, но я, скрывая это даже от себя, вдруг поняла, что я влюбилась.

Влюбилась, как девчонка. Не знаю, может это гормоны, послеродовой «гормональный бунт», я кормила сына сама, и каждый раз, ловила себя на мысли, что перед глазами у меня Алан, держащий ребёнка на руках.

Он вообще не боялся брать его на руки, и каждый раз приходя вечером брал его на руки и разговаривал с ним, а Давид, которого иногда мучили колики, сразу успокаивался на руках у Алана.

Я сравнивала то, что я испытывала к Джону, но это чувство было другим. Оно охватывала всю меня, смывая контроль и здравый смысл. Иначе как можно объяснить, что я решила, если Алан сделает мне предложение, то я соглашусь.

Но Алан лишь обнял меня, поцеловал в лоб меня и малыша и уехал на рассвете.

Я, глядя в окно на дорогу ведущую к перевалу, думала о том, что два раза он просил меня стать его женой и два раза я ему отказала.

Наверное, третьего не будет.

А через неделю после того, как Алан уехал, на горизонте снова показались корабли.

Море было спокойным, оно больше не набрасывалось на прибережные скалы, время штормов почти закончилось.

Ранним утром, мы ещё даже не завтракали, с башни прибежал посыльный и сообщил, что на горизонте два больших корабля, не похожих ни на длинные кнорры ганзейцев, ни на тяжёлые шнеки нормандцев. Корабли были парусными, и легко скользили по морской глади.