Книга Счастье на краю, страница 5 – Адель Хайд

— Можно, конечно, но, если у тебя есть муж, или ты вдова, а не девица, которая нагуляла ребёнка неизвестно от кого.

— Упс, — подумала я, — вот это поворот, значит мужа-то нет. Так это даже хорошо, зачем мне какой-то незнакомый мужик.

— И что теперь меня никуда не возьмут? — понимая всю неприглядность картины, переспросила я

— В городе вряд ли, — мягко ответила монашка, — вот если бы ты умела считать, писать, тогда можно было бы поискать работу в небольших имениях за городом.

— Бинго! Вот и мой козырь! — подумала я, а вслух сказала, — так я умею, и читать, и писать, и считать.

Монашка посмотрела на меня с подозрением:

— Пойдём

Помогла мне встать с кровати, надеть толстые тапки на завязках и повела из общей комнаты куда-то по узкому коридору.

Меня ещё знатно пошатывало, но я понимала, что, если продолжу лежать, то так здесь и останусь.

Вошли в небольшую комнату, похожую на келью. В углу и вправду стояла узкая кровать, рядом небольшой стол, на нём были письменные принадлежности.

— Садись, — неожиданно строго сказала монахиня. Положила передо мной желтоватый лист бумаги и сказала: — пиши.

— Что писать?

— Имя своё пиши

Сначала неуверенно, было заметно, что рука Мари не была приучена держать перо, но моя-то была, поэтому несколько медленно, но у меня получилось вывести первые буквы имени, а вот уже фамилию я написала довольно быстро.

Потом матушка Боншон, оказывается у монахини тоже было имя, которое она мне продиктовала, чтобы посмотреть, как я пишу другие слова, задала мне несколько элементарных арифметических задач.

С этим, конечно, я справилась ещё быстрее. Ну, серьёзно, самым сложным было сложение и вычитание цифр до тысячи.

Довольная проведённым тестом, матушка Боншон взглянула на меня и озадаченно проговорила:

— Но почему ты, грамотная пошла работать на эту ужасную фабрику? Ты могла бы устроиться на совсем другие деньги и уже точно не продавать магию.

— Я не помню, матушка, — ответила я, радуясь, что у меня есть официальная причина так сказать.

Монахиня погладила меня по голове:

— Вот и волосы свои ты продала, теперь пока не отрастут не сможешь понять, осталась у тебя магия или сожгли тебе каналы-то. Забрать-то не смогли, а вот вовремя не остановили, ты и выгорела.

Матушка снова с жалостью посмотрела на меня и продолжила:

— Ну волосы — это не страшно! Платок завяжем, сейчас многие так носят, а то объясняй каждому, что с волосами. Дам я тебе письмо рекомендательное в один дом, в дне пути от столицы, там им нужна экономка, которая может и еду сготовить и убраться, денег у них немного, но люди порядочные.

Предложение, конечно, было шикарное, но меня смущал один момент:

— Матушка, а я же не помню ни какие цены, ни где что покупать.

— Не волнуйся Мари, я всё им напишу, там тебя и научат. Только платить, конечно, много не смогут, но всё-таки больше, чем ты на своей фабрике получала, за двенадцать часов тяжёлого труда.

Как бы мне ни хотелось уйти уже сегодня, пришлось остаться ещё до утра следующего дня. Я озвучила свои опасения матушке Боншон, и она, ну, что за чудесная женщина, оставила меня на ночь в свободной келье. Мне даже дали таз и допустили в местную помывочную.

Правда пол там был склизкий, а толстые тапки меня заставили снять, вместо мыла дали горшок с какой-то вонючей жижей, похожей на смесь золы и жира. Но учитывая, что приютившее меня тельце недельку точно не мылось, то и это меня порадовало. Главное, что вода была почти горячая.