Книга Любовные артефакты и прочие (не)приятности, страница 8 – Анна Платунова, Эля Рин

Я провела кончиками пальцев по стеклу, присматриваясь к узорам охранного заклинания, проступившим от прикосновений. Серьезная защита! Она напоминала змеиную чешую, а значит, взломщику не поздоровится: его парализует на несколько часов. Я должна быть предельно осторожной.

Сузив глаза, я внимательно осмотрела щели между крышкой и самим коробом, встала на четвереньки и оглядела витрину снизу. Замочной скважины не нашла, значит, витрина запиралась только магией. Сам господин Ойтнер мог откинуть крышку в любой момент, наверняка маг-артефактор настраивал защиту специально для него. Осталось разобраться, на что именно: на узор кончиков пальцев, на неповторимый запах, ведь у каждого человека он свой, на каплю крови? Это три самых распространенных ключа. Я в своем ремесле не новичок и не в первый раз вскрываю охранные заклинания.

— Так-так-так, — пробормотала я, оглядываясь.

Мне повезло, что я в квартире Варта. Если постараться, я найду здесь все, что необходимо. Вот, например, чашка, которую он держал в руках!..

— Динь-дон! — раздался в гостиной хрустальный перезвон колокольчиков. — Динь-динь-дон!

От неожиданности я подпрыгнула, точно кошка, которой наступили на хвост, и выронила из рук чашку. В панике оглянулась. Это что? Сигнализация? Пора бежать, пока меня не накрыла полиция? Неужели защита установлена даже на чашечку? Вот же жлоб этот Ойтнер!

— Динь-дон! Динь-динь-дон!

Наконец я увидела источник звука: надрывно звенело зеркало связи, стоящее на каминной полке, и с каждой секундой все громче и настойчивей.

— Может, уже заткнешься? — недобро поинтересовалась я у зеркала, которое от натуги принялось раскачиваться на подставке.

— Динь… — грустно ответил артефакт, сдаваясь.

— Так-то лучше!

Жаль только, что чашка, на которой совершенно определенно должны были остаться отпечатки пальцев хозяина, разбилась вдребезги. К счастью, в лаборатории Варта с пробирок, мензурок и прочей алхимической утвари собирать отпечатки даже удобнее. У меня на этот случай всегда с собой тонкая липкая пленка. Я сама ее изготовила, отыскав описание в книге «Руководство для судебных следователей».

Варт вел меня в гостиную мимо лаборатории, потому я нашла ее без труда. Он только прикрыл дверь, но не запер. Волнуясь, я потянула ручку на себя — так и есть, кто хочешь заходи, что хочешь бери!

Я переступила порог и осмотрелась. В сумеречном свете, проникающем сквозь окна, можно было увидеть шкафы, где на одних полках теснились флаконы со снадобьями и реактивами, на других аккуратными рядами стояли всевозможные колбы и реторты. На металлическом столе громоздилось странное сооружение из соединенных стеклянных трубочек, выглядевшее так хрупко и ненадежно, что я решила держаться от него подальше.

Я медленно отправилась вдоль полок, выбирая. На пузырьке из темного стекла явственно белели отпечатки. Ага!

Но я рано радовалась.

— Динь-дон! Динь-динь-дон! — завело свою песенку неугомонное зеркало связи.

— Тьфу ты, пропасть!

Придется ответить. Я опрометью бросилась в гостиную, поправила волосы, натянула на лицо милую улыбку и прижала ладонь к поверхности, покрытой рябью. Небось матушка Ойтнера собственной персоной. Хочет проконтролировать, поел ли ее ненаглядный сыночек. Знаю я таких матушек, страшнее их только Реджинхард Лосс.