Книга Светлый пепел луны. Книга 1, страница 137 – Тэнло Вэйчжи

На сердце Сусу стало тяжело. Разговор тоже затих. Дверь распахнулась, и вошел Таньтай Цзинь. Он сменил крестьянскую одежду на шелковую, расшитую облаками и выглядел как настоящий принц.

Удобно расположившись в кресле перед клеткой, юноша уставился на пленницу. Служанки принесли подогретое вино и поставили рядом на стол. Сусу пригляделась: волосы прислуги были убраны особым образом, и, судя по одежде, девушки принадлежали к народу и-юэ. Видимо, это усадьба правящего клана.

По комнате разнесся терпкий запах вина. Согреваясь в студеный зимний день, Таньтай Цзинь неспешно потягивал ароматный напиток. Вел он себя непринужденно.

К принцу приблизился человек с длинными усами и мышиными глазками и льстиво предложил:

– Не желает ли ваше высочество насладиться пением и танцами?

Это был Ян Цзи, управитель пограничных дел народа и-юэ. С его умением вести сладкие, словно цветущий лотос, речи он прекрасно знал, как договориться и заключить любую сделку. А еще мужчина обожал роскошь Чжоу-го, музыкальные инструменты и красивую музыку.

Ян Цзи никогда не встречался с Таньтай Цзинем и не очень хорошо знал о его прошлом. Оттого, признав в юноше нового господина, наследного принца Чжоу-го, он обращался к нему крайне почтительно и готов был ублажить всеми возможными способами.

Таньтай Цзинь заметно удивился, но не отказался:

– Желает.

Сусу даже подумалось, что он хорошо притворяется принцем, выросшим в Чжоу-го.

Вскоре в комнату грациозно вошли девушки, одетые очень легко для зимней поры. Сквозь тонкую, словно крылья цикад, ткань просвечивали стройные тела, длинные текучие рукава только подчеркивали изящество красавиц. Они поприветствовали принца, сидящего за столом, и принялись танцевать под аккомпанемент музыкантов. Тем временем Сусу забилась в угол клетки. Сердце ее все еще болело, и совсем не хотелось на это смотреть – она мечтала лишь поспать и выбраться из этого проклятого заточения.

Ян Цзи слушал музыкантов и следил за движениями танцовщиц, как зачарованный, а Таньтай Цзинь, подперев рукой подбородок, сквозь взлетающие и опадающие прозрачные рукава наблюдал за девушкой в клетке. Когда она просто обняла колени и закрыла глаза, юноша нахмурился: его немало раздражало, что, даже сидя в клетке, она сохраняла спокойное достоинство. Не было на ее лице ни тени унижения, она не собиралась молить о пощаде и совсем его не боялась, словно и не воспринимала всерьез.

Таньтай Цзинь допил вино и заскучал. Однако Ян Цзи не замечал настроения господина и время от времени воодушевленно рассказывал что-нибудь об обычаях народа и-юэ. Ему казалось, если понравиться принцу, это может пригодиться в будущем.

На следующий день у Сусу началась лихорадка. Служанка, принесшая узнице поесть, обратила внимание на ее нездоровый вид и поспешила доложить Таньтай Цзиню. Тот как раз обедал с Ян Цзи во дворе усадьбы.

– Ваше высочество, ваш покорный слуга не смел интересоваться ранее, но что это за барышня?

Ян Цзи счел замарашку, запертую в клетке, очень подозрительной. Должно быть, принц терпеть ее не может, раз кормит, но лечить не желает. Впрочем, разве ненависть – повод держать раздражающего человека перед своим взором? Не тяжко ли видеть его страдания каждый день и меж тем пребывать в совершенном спокойствии?