Книга Светлый пепел луны. Книга 2, страница 142 – Тэнло Вэйчжи

Сусу, нахмурившись, посмотрела ей вслед, а Гоую проворчал:

– Не жалей ее, госпожа! Она нехорошая.

– Я знаю, – ответила девушка. – У меня нет к ней сочувствия.

Раз Е Бинчан сумела ранить себя серебряными кольцами, значит, не сможет сидеть сложа руки, но ее долгое бездействие заставляло волноваться.

Вернувшись в Жадеитовый дворец, Сусу столкнулась с Таньтай Цзинем. В отличие от нее, он целыми днями был занят: пересматривал налоги, искал восьмого принца и готовился к церемонии. Сусу часто замечала, что в зале Чэнцянь свет не гаснет до поздней ночи.

Он что-то держал в своих руках. Присмотревшись, девушка поняла, что это ее свадебная фата. До сих пор она не особенно продвинулась в своих навыках рукоделия – золотые нитки вышивки на красной фате перепутались, и феникс выглядел небрежно и кособоко.

Лицо императора помрачнело. Его взгляд красноречивее слов говорил: «Что за безобразие ты сотворила?!»

Девушка с невинным видом посмотрела на него:

– Я и впрямь не владею тонкостями этого искусства, но вышивальщицы говорят, что невеста будет благословлена, только если сама украсит фату. Если считаешь, что это настолько ужасно, вели вышить мастерицам. Все равно никто об этом не узнает.

– И она еще хочет быть императрицей! – язвительно воскликнул он, но, когда обернулся, Сусу рядом не оказалось.

Широко раскинув фиолетовую юбку, девушка удобно устроилась на кровати поверх расшитого серебристыми азалиями покрывала. Уже ощущалось приближение лета, а оно в Чжоу-го жаркое. Одну руку Сусу положила на подушку, а другой взмахнула желтым талисманом, и он загорелся. В тот же миг в воздухе закружились белые пушистые снежинки. Они медленно опускались на ее тонкие пальчики, юбку и черные волосы. Вдруг Сусу повернула голову к отрешенно глядящему на нее Таньтай Цзиню и поинтересовалась:

– Ты что-то сказал?

Снежинки, касаясь ее лба, превращались в голубые кристаллики льда. Девушка, сотворившая снег в жаркий день, беззаботно моргнула, и холод вокруг нее рассеялся, обнажив ее нежную красоту. Таньтай Цзинь молча развернулся и вышел из покоев.

Гоую заметил вскользь:

– У императора покраснели уши.

Сусу села на кровати и вдруг заметила, что что-то не так.

– А где моя незаконченная фата? – удивилась она.

– Он унес ее с собой, – ответствовал хранитель.

Девушка задумалась, и в ее глазах мелькнула улыбка.

В следующие ночи свет во дворце Чэнцянь не гас до самого утра, а вышивальщицы перестали беспокоить будущую императрицу.

За полмесяца до церемонии девушка получила готовую фату. Шелковое одеяние лежало у изголовья ее кровати. Золотой феникс был сделан искусно, ниточка к ниточке. Сусу коснулась рисунка, и перед ее глазами возник образ молодого человека, склоненного над вышивкой. Пожалуй, было заметно, что это работа мужчины: птица производила сильное впечатление. Она с удивлением разглядывала священную птицу. Даже Гоую пустился в размышления:

– Должно быть, мальчику, выросшему в холодном дворце, многому пришлось научиться.

«Неужели демон и в самом деле верит в эту примету и ждет благословения Небес? Это и забавно, и очень странно, если подумать».

Сусу положила фату на постель, бережно расправив каждую складочку. Девушка поджала губы: впервые она обманывала чьи-то сердечные ожидания, и, казалось, успешно.

На следующий день новость о том, что Таньтай Цзинь собирается сделать Сусу своей императрицей, огласили на весь дворец.