Книга Светлый пепел луны. Книга 2, страница 140 – Тэнло Вэйчжи

– Какая разница? – И начал расстреливать толпу.

Нянь Мунин побледнела. В отличие от брата, она впервые столкнулась с жестокостью своего императора. Люди там, под мостом, значили для него не больше, чем свиньи или овцы. Глаза его застила кровавая пелена, а губы скривились в страшной ухмылке.

В голове Нянь Мунин стало пусто, а руки и ноги похолодели. Она безвольно достала черную-белую маску с клыками и надела на повелителя: нельзя допустить, чтобы он растерял доверие подданных.

Но за миг до того, как тот снова кого-то ранил, лук вылетел из его рук. Перед ним стояла девушка в голубом, как вода, платье. Ее черные шелковистые волосы струились по спине водопадом, а тонкие руки быстро вскинули отнятый у императора лук и натянули тетиву. Нянь Мунин не задумываясь перехватила руку нападавшей.

Таньтай Цзинь сбросил маску и спокойно произнес:

– Ты вернулась.

Он протянул руку и снял серебристую маску-бабочку с лица беглянки. Ее глаза сверкнули злостью, как лезвия в ночи, он же не отрывал от нее холодного взгляда.

Среди суеты и криков раненых Таньтай Цзинь сделал шаг и порывисто обнял девушку. Он прижал ее к себе так крепко, словно хотел раздавить до смерти. Нянь Мунин вспомнила, как он угрожал отправить Сусу в яму со змеями. Только разве обнимают того, кого желают убить?

Устремив черные глаза на фонари, он что-то прошептал ей на ухо, но крики заглушили его слова. При этом он продолжал крепко держать ее в объятиях. Казалось, еще немного – и девушка переломится в талии.

– Что? – ошеломленно переспросила она.

Таньтай Цзинь поджал губы, перестал притворяться и бесстрастно посмотрел вниз, на воды реки. За него ей тихо ответил Гоую:

– Он сказал, что сделает тебя императрицей. А если ты снова сбежишь, то он в самом деле тебя убьет.

Сусу замерла и улыбнулась.

«Слеза раскололась! У нас есть три шипа!» – радостно провозгласил хранитель.

Осталось еще шесть.

Однако Таньтай Цзинь выглядел не слишком счастливым. Поигрывая серебристой маской-бабочкой, он смотрел на девушку так, будто она убила всю его семью. Зато Сусу, очень довольная им, нарочно заявила:

– Платье феникса^[78]я хочу синее, а самих птиц пусть вышьют красным!

Он все с тем же мрачным видом молчал. Казалось, для него небо вот-вот упадет. Хотя Сусу не хотела быть императрицей, это лицо сборщика долгов, получившего отказ, доставило ей особое удовольствие, однако она изо всех сил постаралась выглядеть не менее серьезной.

– Смейся, если хочешь. – Его голос донесся словно откуда-то из глубины.

Помнится, то же самое Таньтай Цзинь сказал ей, когда она нашла его, одноглазого и растерзанного, в лесу. Но сегодня Сусу не была склонна к вежливости. Она закрыла щеки ладошками и рассмеялась.

Он смял маску-бабочку в руке, а спустя время, увидев, что и она все еще улыбается, взял девушку за подбородок:

– Довольно! Если мы сделаем тебя своей императрицей, это не значит, что над нами позволено насмехаться!

Сусу посмотрела на него блестящими от влаги глазами и улыбнулась:

– Хорошо-хорошо!

Он выдержал ее взгляд и процедил сквозь зубы:

– Но если ты снова обманешь нас…

В его глазах был и колкий лед, и жгучий пламень. Она отчетливо поняла, что шутить он не намерен и в случае чего живьем сдерет с нее кожу. Если она и в самом деле сбежит или предаст Таньтай Цзиня, его ненависть будет сильнее смерти.