Книга Меч тени и обмана, страница 125 – Люсинда Дарк

— Это, — говорит Теос, призывая меня снова повернуть к нему голову, — то, чего ты можешь ожидать от Академии. — Взгляд, который он устремляет на своего брата, одновременно потухший и измученный. — Он — жестокое развлечение, и Боги любят его за это.

— Они любят его, потому что он убивает по их приказу?

— Они любят его, потому что думают, что он убьет по их приказу, — поясняет Теос. — И он питается этим.

Гул застревает у меня в горле, когда я снова смотрю вперед, наблюдая, как Каликс несет голову Дэвы в шатер Богов. Он показывает это им, заставляя многих улыбаться и подбадривать. Несколько других, без сомнения, настроенных против убийств, ворчат. Каликс подбрасывает голову вверх, а затем ловит ее, как кошка, играющая с игрушкой.

— Победитель — Каликс Даркхейвен, — объявляет Долос. — Следующие бойцы, займите свои места. Корилло Ирритас и Дариус Моксбейн.

Дариус. Недавно объявленное имя заставляет меня взглянуть на выражение лица Теоса, которое застывает и становится таким, словно его высекли из камня. Он касается линии подбородка, легчайшая дрожь сотрясает его пальцы, когда он откидывается назад и скрещивает ноги. Даже когда Каликс покидает арену — выходит из туннеля под Богами вместо того, чтобы вернуться тем же путем, которым он спустился вниз, — свирепость толпы не уменьшается.

Когда тело Дэвы вытаскивают, чтобы освободить место для следующего боя, арена сотрясается от такого шума, что кажется, будто камень под нами дрожит. Даже если мне не особенно нравятся эти Даркхейвены, я знаю, что я ничем не отличался бы от Теоса, будь я на его месте, и Региса на месте Дариуса.

Нам обоим было бы легче, если бы мы не осознавали так глубоко, насколько легко может постигнуть смерть, когда ты окружен пылом Божественного насилия.

Глава 26

Теос

Крики и одобрительные возгласы толпы стихают для моего слуха, поскольку все мое внимание приковано к мужчине, который выходит из туннеля. Дариус стоит во весь рост, кожаная туника без рукавов пристегнута ремнями к его груди и спине. Мышцы на его руках вздуваются с каждым шагом, и он поднимает голову, поворачивая ее из стороны в сторону, сосредоточив взгляд на трибунах. Он ищет меня.

Я стискиваю зубы и заставляю себя оставаться неподвижным. Я не поднимаю глаз на Богов напротив меня и не привлекаю к себе внимание Дариуса. Находясь рядом, я чувствую любопытство Терры. Черт возьми, лучше бы Каликса не вызывали туда. Земля залита кровью Дэвы, и даже если она быстро высохнет под палящим солнцем, зловоние, без сомнения, уже щекочет обострённые чувства Дариуса.

Я складываю руки перед собой и опускаю их между раздвинутых колен. Маладезия была идеальным судьей, но она была отвлекающим маневром. Я должен был догадаться. Наконец, после того, что кажется целой жизнью, я поднимаю голову и смотрю через арену на шатры, скрывающие Богов, наблюдающих за этим нечестивым представлением.

Это нечестивая демонстрация силы — которой они наслаждаются. Я могу выделить нескольких из них, которые ухмыляются, когда Дариус поднимает руки, а несколько наших сокурсников его друзья приветствуют его. Большинство из них настолько очарованы собственной кровью, что считают этот фарс честью. Моя спина выпрямляется, и я сажусь ровнее, когда тень снова появляется за Террой. Руэн стоит на платформе с мрачным выражением лица прежняя ярость из-за любопытства Кайры забыта.