Книга Меч тени и обмана, страница 122 – Люсинда Дарк

— Хозяин?

— Черт. — Темное проклятие Руэна заставляет меня дернуть головой в сторону, когда я вижу, что Маладезия повернулась и разговаривает с кем-то позади нее — с кем-то в тени. Я немедленно напрягаюсь. Долос?

— Они меняют судью Бога, — в голосе Каликса слышится неистовое возбуждение, и я понимаю почему. Он прав.

Я наблюдаю, как Маладезия что-то говорит, а затем склоняет голову, отступая назад и позволяя Долосу выйти вперед. На этот раз, однако, он не выпускает свою тень — Благословение, которое я ненавижу рассматривать как таковое, но я не знаю, смогу ли я снова справиться с давлением его незримого присутствия так скоро. Стакан в моей руке опускается, но прежде чем он достигает моих бедер, рука Теоса протягивается и выхватывает его из моей хватки.

Пораженная, я отдаю бокал в его руки и недоверчиво смотрю, как он подносит бокал к губам и делает резкий глоток жидкости. — Каликс Даркхейвен. — Звук глубокого баритона Долоса эхом разносится по арене, а затем звучит второе имя. — Дева Карлона.

— Да! — Каликс практически вскакивает со своего места.

Теос сжимает стакан в руке, медленно опуская его, пока чертова штука не трескается. — Они никогда раньше не менялись местами в разгар сражений, — огрызается он, поворачиваясь и свирепо глядя на Руэна.

Руэн молчит, но, судя по жесткому выражению его лица, он тоже застигнут врасплох таким внезапным поворотом событий. Каликс расталкивает людей на своём пути, практически перелезая через сиденья перед собой, чтобы добраться до лестницы, и, вместо того чтобы обойти верхний ярус, несётся вниз напрямик. Добравшись до самого низа, он хватается за покрытые гобеленом перила и подтягивается вверх, переваливаясь через них, падая на пропитанную кровью грязь внизу.

Божественные Существа на другой стороне арены с интересом наклоняются вперед. — Это проблема? — Я спрашиваю двух оставшихся Даркхейвенов. — Мне казалось, вы говорили, что все вы раньше участвовали в этих битвах?

— Так и есть, — огрызается Руэн. — С Каликсом все будет в порядке — в конце концов, ему это нравятся, — но теперь, когда они сменили Богов…

Я почти сразу понимаю, что он имеет в виду. Поскольку Долос теперь судья, все, вероятно, быстро изменится. — Они призвали его не просто так, — рычит Теос. — Каликс — монстр на арене. Любой, кто выйдет против него, будет сражаться насмерть.

А Дариусу еще предстоит выйти.

Я выпрямляю спину. Все больше и больше я убеждаюсь, что эти Смертные Боги — не более чем лучшая добыча для хищников, известных как Боги. Все это фасад. Академия — не более чем тюрьма для этих Божественных детей. Смертные Боги представляют достаточную угрозу для Богов, чтобы те могли воспользоваться ими. Это место — немногим больше, чем приют псевдо-образования. Наверху безраздельно правят Боги, а

Шум на трибунах становится оглушительным, когда Каликс выходит в центр арены — шагает по партеру, пока не достигает середины и не останавливается. Долос поддерживает покровы теней, которые подавляют его способности настолько, чтобы все остальные на арене могли наблюдать за происходящим. Вперед выходит та, кого зовут Дэва, — особенно пышнотелая женщина, широкая во всем теле, с мужественным лицом. Только ее имя и легкий изгиб ее грудей, прижимающихся к кожаной тунике, выдают в ней женщину.