Книга Меч тени и обмана, страница 171 – Люсинда Дарк

— Ты готова, когда я скажу, — вот единственный ответ Офелии. Вот и все. Никаких комментариев по поводу того, что я собираюсь сделать, по поводу черты, которую я собираюсь переступить. Однажды перейдя черту, я знаю, что никогда не смогу вернуться, и я изо всех сил пытаюсь воспринимать это как что-то иное, а не как принятие мной окончательного решения лишить себя жизни.

Это не тренировка. Это не практика. Это реальность.

Даже мой отец извинялся, когда убивал животных, чтобы накормить нас. А она — нет. Офелия никогда ни за что не просит прощения. Сколько же людей она убила, если относится к лишению жизни с такой безразличной легкостью? Но как только эта мысль появляется в голове, она тут же ускользает.

Правда в том, что я и не хочу знать, сколько людей она убила, потому что в конце концов важен только следующий. И чтобы этим следующим оказалась не я.

У меня покалывает в затылке. Я знаю, что это ненастоящее чувство боли, но я протягиваю руку назад и прикасаюсь к тому месту, где клеймо, которое она поставила на меня, все равно остается под поверхностью моей кожи. Осколок серы, который находится под поверхностью, невидим невооруженным глазом, но я все еще интуитивно ощущаю, что он находится у меня под кожей, как вездесущее напоминание о моей собственности. Постоянно прикасаться к нему — плохая привычка. Кончики моих пальцев холодные, в то время как кожа над меткой горячая.

Помни, почему ты все еще жива, говорю я себе. Это из-за того, что ты можешь делать. Только ты.

Конечно, я знаю, что смертные не могут так легко убить Смертных Богов, но если я вообще чему-то научилась, так это тому, что даже если Офелия не может физически положить конец моему существованию, она может сделать гораздо хуже. Она может заставить меня покончить с собой, если захочет, и это меня пугает.

Итак, здесь и сейчас мне нужно сделать выбор. Либо они… либо я.

— Это простая работа, — продолжает Офелия. — Я выбрала ее специально для твоего первого раза.

Я смотрю на нее из-под плаща с капюшоном. Ночные облака над нашими головами наполнены тьмой — маленькие тени танцуют на них, когда они перемещаются, закрывая луну. Уличные фонари тусклые, мерцающие слабыми импульсами, когда пламя внутри раскачивается взад-вперед.

К этому времени месяца Бог-Повелитель этой территории еще не заменил в них газ, чтобы они продолжали гореть, и из-за нехватки топлива погасло больше, чем осталось горящих. Держу пари, именно поэтому она выбрала сегодняшнюю ночь из всех возможных. Здесь темнее, и, следовательно, кому-либо будет труднее опознать меня, если я совершу ошибку и меня каким-то образом поймают.

Она тоже многим рискует, напоминаю я себе. Хотя на самом деле не похоже, что она чем-то рискует, не из-за того, как она ведет себя, как будто ничто не может коснуться ее. Даже Боги.

Голова Офелии слегка наклоняется в сторону, ее подбородок приподнимается на дюйм, как будто она к чему-то прислушивается. Мне остается только пялиться на острую нижнюю часть ее челюсти, на которой, несмотря на десятилетия ее опыта работы в Преступном мире, нет ни единого шрама или морщинки. Ее такие же черные волосы заплетены сзади в два хвоста по бокам головы, исчезающих под плащом. Чем больше я узнаю о мире за пределами Пограничных земель, тем больше понимаю, насколько странно для такой красивой женщины занимать такой пост главы Гильдии ассасинов.