Книга Меч тени и обмана, страница 47 – Люсинда Дарк

Боги всегда будут жестокими, порочными созданиями, играющими с игрушками, которые они создали.

Проходит такт, а затем экипаж останавливается. Он покачивается, когда кучер спускается с крыши. — Помни об этом, Кайра, — говорит Регис. — Все, что ты только что сказала, не имеет значения, что ты там видишь. Не имеет значения, через что ты пройдешь. Я хочу, чтобы ты помнила то, что ты только что сказала мне.

Я поднимаю на него взгляд и понимаю, что его брови нахмурены. — Даже если они не убьют тебя, я не хочу потерять тебя из-за других причин. — Хотя я уверена, что это всего лишь удар сердца, мне кажется, что моему разуму требуется много времени, чтобы уловить смысл сказанного.

Я качаю головой, когда водитель появляется за дверью. Я тянусь за своей сумкой и перекидываю ее через плечо. — Не волнуйся, Регис, — говорю я, когда водитель открывает дверьцу и спускает ступеньки. — Боги ответственны за многие злодеяния в этом мире — если кто-то и помнит это, то только я. Какая бы кровь ни текла в моих жилах. Я смертная. Такая же, как и ты.

В конце концов, Смертный Бог все еще смертен, даже если другие представители моего вида отказываются признавать этот факт.

Глава 10

Кайра

Один за другим прибывающие Терры собираются во внутреннем дворе «Академии Смертных Богов Ривьера». Я собираюсь вместе с остальными, наблюдая, как прибывает все больше и больше кэбов, экипажей и открытых тележек, чтобы высадить их друзей и членов семьи. Лица уходящих кажутся одновременно облегченными и обеспокоенными, поскольку они часто оглядываются на тех, кто остается позади.

Насколько я понимаю, быть принятым в качестве Терры в эту Академию достойно похвалы — вероятно, из-за дохода, который это приносит семье. Что касается моего, я знаю, что они поступят на надежный счет под моим псевдонимом как единственного получателя. Как забавно, я думаю. Мне платят дважды — как ассасину. Не то чтобы я была уверена, что на этот счет не наложат арест в тот момент, когда я исчезну, но все равно это забавная мысль.

Проходит несколько часов, прежде чем прибывают последние слуги, а их семьи и друзья уходят. Ворота ещё не закрылись, а на небе уже сгущаются сумерки, и когда они наконец смыкаются над нашими головами, солнце становится лишь далёким воспоминанием. Ночной холод уже полностью накрыл нас, и единственный пот, что остался на коже, — холодный и пропитанный страхом.

— Извините меня. Простите меня. Если вы просто… О, спасибо! — Писклявый мальчишеский голос эхом доносится откуда-то из глубины толпы, продвигаясь вперед с каждым предложением, пока человек, от которого оно исходит, наконец, не останавливается рядом со мной. Его вьющиеся мышино-каштановые волосы немного длиннее, чем принято, они вьются за ушами и спускаются на затылок, когда он ставит сумку, которую принес с собой, на землю и поправляет плащ. Он кажется слишком большим и тяжелым для мужчины его комплекции, но ему удается закрепить его так, что он наполовину перекинут через плечи и видна передняя часть его тела, что дает ему достаточно места, чтобы снова взять сумку в руки и повернуться лицом к толпе.

— Захватывающе, не правда ли? — спрашивает он рассеянно, как будто не может подобрать подходящие слова, и его не слишком волнует, с кем он разговаривает.