Книга Царство бури и безумия, страница 105 – Люсинда Дарк

— Что. За. Черт. — Тихий гнев Руэна — зловещее предупреждение.

Каликс откидывает голову назад, и смотрит в потолок.

— Что ты наделал, Каликс…? — Теос по-прежнему звучит скорее шокированным и растерянным, чем особенно сердитым или расстроенным.

Когда Каликс снова поднимает голову, его зеленые, как мох, глаза встречаются с моими. Между нами возникает молчаливое понимание. Он ждет, что я сделаю. Каким будет мое решение. Прямо сейчас я ни хрена не знаю.

— Ты только что убил еще одного Смертного Бога, — произносит Руэн, и Каликс поворачивается к своему брату с небрежностью, которой я, конечно, не чувствую. Я быстро опускаю кинжал, который держу в руке, на пол, поворачиваюсь и опускаюсь на койку. Она скрипит, звук достаточно громкий, чтобы заставить меня вздрогнуть.

— Ну и что? — Каликс спрашивает, пожимая плечами. — Она напала на нашу Терру. Она бы рассказала Богам, что Кайра сопротивлялась — и тогда что бы ты делал? Разве ты не хочешь, чтобы некоторые из твоих любимчиков слуг в Академии все еще дышали, брат?

Багровый цвет заливает черты лица Руэна, превращая его обычно стоическое выражение в выражение неприкрытой ярости. Я закрываю глаза, не желая видеть этого, не желая признавать, что это моя вина. Он просто не знает этого.

— Она бы исцелилась от перерезанного горла, — говорит Теос. — Мы могли бы уговорить ее остановиться и…

Каликс смеется, в его смехе нет ни капли раскаяния. — Ты думаешь, что сможешь урезонить Рахелу, вот из-за чего наша Терра попала в такую передрягу, — отвечает он. — Она была одержима и не остановилась бы, пока не сравняла бы нашу Терру с землей.

— Раньше тебе было бы насрать! — Крик Теоса заставляет меня спрятать лицо в ладонях. Не знаю, почему я ожидала, что он будет в этом на моей стороне. Это я сказала ему, что секс ничего не значит.

— Кайра. — Я поднимаю голову и опускаю ладони, поворачиваясь, когда мое имя срывается как яд с губ Руэна. Его глаза горят опасным красным. Цвет пульсирует в его радужке. Комната расширяется и сжимается, стены растут, а затем рушатся, вверх то вниз, как будто он теряет контроль над своими способностями под напором эмоций. — Объяснись, — приказывает он.

Теперь, когда Руэн сосредоточился на мне, Каликс не оборачивается, и я не смотрю на него, встречаясь взглядом с Руэном. — Я зашла в свою комнату, — говорю я, удивленная ровностью своего тона, но, тем не менее, продолжаю говорить. — И она была здесь, ждала меня. Она напала на меня, когда я вошла, и я… защищалась.

— И это все?

Я смотрю на него в ответ, а затем поднимаюсь с кровати. — Что значит «это все»? — спрашиваю я. Острые инстинкты, которые заставили меня отреагировать так быстро, вернулись туда, откуда пришли, и мое сердцебиение замедлилось, но звук его голоса режет мне уши. — Ты спрашиваешь меня, спровоцировала ли я, черт возьми, Смертную Богиню на попытку убить меня?

Его лицо на мгновение проясняется, как будто он шокирован моим ответом, но затем так же быстро его брови снова хмурятся, и он подходит ближе, как раз мимо Каликса. — Так ты это сделала?

Я хочу ударить его. Нет, я хочу сделать что-нибудь похуже. Я хочу взять кинжал, которым перерезала горло Рахеле, и я хочу выковырять его глазные яблоки и бросить их в огонь.

— Нет. — Если уж на то пошло, после моего наказания я была вполне приемлемой Террой. Возможно, я позволила себе быть немного более болтливой с ними, но за пределами этой башни я была покорной. Я позволяла Каликсу лапать меня и трахать пальцем на глазах у Долоса, черт возьми!