Книга Царство бури и безумия, страница 159 – Люсинда Дарк

— Это была обычная работа, — говорит он, как будто хочет убедить меня в этом, прежде чем продолжить. Я киваю и жестом приглашаю его продолжать. — Я должен был прикончить слугу Бога, который живет в дне езды отсюда. — Он поднимает руку к голове, не замечая, как распускает завязку у основания черепа, когда проводит рукой по макушке. — В этой миссии не было ничего необычного. Я нашел слугу. Он казался нормальным, напыщенный засранец. Сначала я подумал, что он человек — он выглядел как гребаный человек, Кайра.

Ужас скручивается клубками у меня в животе. Нет. Я делаю шаг ближе к нему, когда Регис поднимает на меня свои тусклые голубые глаза. — Он не был человеком?

Лицо Региса морщится, и он снова наклоняет голову, тряся ею. — Когда я следил за ним во время его обязанностей перед Богом, которому он служил, у меня были подозрения, но я бы никогда не получил задание убить кого-то с Божественной Кровью — я не могу убить Божественного! Я, чёрт возьми, человек! — Обе руки зарываются в его волосы, он резко дёргает, развязывая узел.

Если Регис считал этого человека смертным, то он, должно быть, был Смертным Богом. Возможно, с сильно разбавленной кровью — не полукровка, как я, а, скорее всего, потомок Бога через поколения, например, через деда или бабушку. И всё равно Божественность сделала бы выполнение задания невозможным. Никого с Божественной Кровью нельзя убить, если ты смертного происхождения.

— Что случилось? — Настаиваю я.

Лицо Региса бледнеет еще больше, и он тяжело сглатывает. — На третий день я увидел свою возможность, — говорит он низким голосом. Зловеще. — Слуга был со своим Богом всю ночь — это было место, куда я не мог попасть незамеченным. Итак, я подождал снаружи здания, и когда он вышел на следующее утро, я заметил, какой серой стала его кожа. Он выглядел больным. Он спотыкался, как будто был пьян. Я… я предположил, что он был… — Регис издает сдавленный звук, и я мгновенно оказываюсь рядом с ним, обхватываю его плечо и приседаю перед ним.

— Все в порядке, — говорю я ему, чертовски надеясь, что не лгу, произнося эти слова. — Продолжай.

— Он не был человеком. — Регис раскачивается взад-вперед, обхватив голову руками. — Он не был… как… почему… он не был человеком.

Мой собственный разум пытается уловить его слова и их значение. — Почему они дали тебе эту работу? — Спрашиваю я, пытаясь сменить тактику, поскольку, похоже, он разваливается на части.

Регис вздрагивает, и когда моя рука сжимается на его плече, он издает звук боли. Я тут же отдергиваю от него руку. Черт. Вставая, я отворачиваюсь и пересекаю маленькое пространство между стеной и кроватью. Я останавливаюсь, когда дохожу до стены, поворачиваюсь и снова шагаю к кровати, повторяя процесс, когда высказываю свои мысли вслух. — Ты, конечно же, не довел это до конца. Я имею в виду, как бы ты это сделал? Что Офелия вообще…

— Я выполнил его.

Лед наполняет мои вены при этих словах. Я останавливаюсь и поворачиваюсь лицом к своему другу. Мой единственный друг, напоминаю я себе. Хотя мне нравится Найл, Регис единственный, кто знает все. Он знает мое прошлое, мое настоящее и будущее о котором я мечтаю. Найл не знает ни о моем происхождении, ни о моих способностях, ни о моем запятнанном кровью прошлом. Регис знает. Он разделяет это. И прямо сейчас он выглядит так, словно проглотил яд, который разъедает его изнутри. Его щеки пепельного цвета, а губы почти белые, когда он их кусает.