Книга Кровь богов и монстров, страница 56 – Люсинда Дарк

Когда мое внимание переключается на ее глаза, я моргаю, понимая, что она смотрит в ответ. Одна темная бровь выгибается в мою сторону, на ее открытом лице ясно читается веселье. Ее глаза цвета меда, со светло-коричневыми кольцами вокруг зрачка.

Наконец, я смотрю на двоих, сидящих в центре. Женщина такая же, как на изображении на полу. Ее длинные светлые волосы вьются по плечам и спускаются к груди. Черты ее лица поразительны и гораздо резче, чем было изображено на полу. Чем больше я смотрю на нее, тем больше понимаю, что на самом деле она не блондинка. Вместо этого ее волосы похожи на тысячу различных вариаций цвета — некоторые из них темнее, но большая часть светлее и почти того же серебристого оттенка, что и у меня. Ее плечи расправлены, а губы сжаты в линию, которая не дает мне ни малейшего намека на то, что у нее на уме.

Одинокий мужчина рядом с ней — не кто иной, как мужчина, которого я знаю как Трифона. Черты его лица немного отличаются от тех, что я видела на нескольких его картинах и статуях, изображающих его вокруг Академии. В уголках его губ и между темными линиями бровей пролегают тонкие морщинки. Возрастные морщины? Дрожь пробегает по моей спине, и я пытаюсь не сосредотачиваться на них, чтобы дать ему понять, что заметила что-то, чего не должна была.

Кэдмон сказал, что они атланты, а не Боги. Я знаю это. Я понимаю это, но все же мой разум пытается связать его правду с тем, что я знала всю свою жизнь. Это Боги, которых я всегда боялась и ненавидела. Боги бессмертны и всемогущи. У них не должно быть возрастных черт. Тот факт, что они есть, только придает больше значимости абсурдным словам Кэдмона.

Мое внимание немного больше сосредотачивается на его глазах. Ни одна картина не смогла бы передать яркие штормы, которые создают цвет его радужки. Серебро и синий сталкиваются друг с другом, как море и грозовые тучи. Но не цвет заставляет мое сердце замирать, а молния, вспыхивающая в них. Буйство неиспользованной силы, которая исходит из самых его костей, разливается по комнате, скользя по моей плоти. Мое горло сжимается, и похожая сила, которую я почувствовала от Долоса, обрушивается на меня. Мои колени подгибаются, и я сильно ударяюсь о пол.

Мои ноги ударяются о камень, и боль отдается рикошетом в конечностях. Я сдерживаю проклятие, уверенная, что только что что-то сломала. Мои коленные чашечки будто раздроблены. Под кожей образуются трещины, когда рана пульсирует заново.

— Трифон. — Имя произносится женским голосом, предостерегающе.

Я с хрипом пытаюсь вдохнуть, но воздух так и не приходит. Лёгкие сжимаются в груди, а грудная клетка раскрывается, превращаясь в пещеру для мёртвых. Я — всего лишь труп в теле, ждущий, когда начнётся разложение.

Воздух. Мне нужен воздух.

Что-то касается моей лодыжки, и я почти задираю платье и тянусь за тем, что бы это ни было, когда вспоминаю о змее, которую Каликс подослал ко мне. Маленькое существо кружит вокруг моей ноги, кружится все вокруг и вокруг, прижимаясь чешуйками к моей коже, как будто пытается сказать мне… что? Что Каликс рядом? Что он по другую сторону этих дверей вместе с Руэном и Теосом?

Даркхейвены могущественны, но эти… это настоящие гребаные Боги. Даже если Кэдмон признал, что эти существа не являются Богами в своем мире, для меня это именно то, чем они являются. Энергия, исходящая от них и пронизывающая комнату, практически душит меня. Я зажмуриваюсь, когда сдавленный звук вырывается из моего рта, а под веками пляшут черные точки.