Книга Кровь богов и монстров, страница 59 – Люсинда Дарк

— Как давно ты сирота? — Спрашивает Македония.

— Десять лет, мэм. — Отвечая на ее вопрос, я решаю держаться как можно ближе к правде. — Мы с отцом жили в Пограничных Землях, но на нашу хижину напали бандиты, и он погиб. Наш дом был сожжен дотла.

Она постукивает ногтем по подбородку. — Значит, ты все же попала в общество? Твой отец никогда не рассказывал тебе о твоей матери?

Я качаю головой, морщась, когда понимаю, насколько сложно будет придерживаться правды с этого момента. Осторожно поднимаю глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. — Я не помню свою мать, — признаюсь я. — Всегда были только мы с отцом, пока он не умер. После его смерти мне пришлось работать, чтобы обеспечивать себя. — Каждое слово — правда, хотя оно рисует то, через что я прошла, в совершенно ином свете, чем помнит мой разум.

— Как жалко, — бормочет женщина рядом с Кэдмоном.

— У нас есть способ определить ее родословную, — объявляет Трифон. — Очевидно, что она Смертная Богиня — я чувствую ее силу отсюда.

Данаи кивает. — Как и я. Это довольно сильно. Ее Божественный родитель, должно быть, из Высших.

— Если ее отец был человеком, — говорит Македония, и от ее голоса у меня в ушах снова пробегают мурашки удовольствия, — тогда где-то есть Богиня, которая родила и не сообщила о своем ребенке.

— А как насчет ее наказания? — Азаи наклоняется вперед на своем сиденье, и хотя от его вопроса у меня сводит мышцы, выражение его лица мгновенно мрачнеет. — Скрывать Смертных Богов против наших законов.

— А откуда ей было знать? — снова заговаривает женщина рядом с Кэдмоном, в ее глазах вспыхивает раздражение, когда она переводит их на Азаи.

Азаи насмехается над ней. — Невежество никогда раньше не было причиной, Гигея, — огрызается он. — Я был вынужден убить одну из своих любовниц за то, что она прятала моего сына.

— Если ты забыл, наказана была мать, а не твой сын, — тихо вмешивается Кэдмон, даже не двигаясь со своего места.

Азаи свирепо смотрит поверх головы Гигеи на мужчину. — Он был наказан.

Кто? Мой разум перебирает все, что я знаю о Даркхейвенах. Кого из своих сыновей ему пришлось наказать? Кто из их матерей погиб от его рук? Вопросы, вертящиеся у меня в голове, заставляют меня осознать, как много я о них до сих пор не знаю. Осознание этого тяжелым грузом давит мне на грудь. Мои пальцы сжимаются в кулаки по бокам, и я прячу их в складках платья.

Кэдмон медленно и почти печально вздыхает. — Это было за то, что он напал на тебя, Азаи, — напоминает ему Кэдмон. Бог Пророчеств поднимает свои черные глаза на меня и удерживает мой взгляд, продолжая. — Руэн защищал родителя, которого он знал. Несмотря на это, он понимал, что нападать на Бога противоречит нашим законам. Он не был наказан за то, что держал свое собственное существование в секрете.

Руэн. Мое сердце колотится о грудную клетку от этой информации. Азаи убил мать Руэна. Сделал ли он это у него на глазах? В моем сознании возникает ужасная картина — Руэн еще ребенок, с детской силой, яростно бросается на сильного мужчину, сидящего сейчас передо мной, кусающийся, дерущийся и колотящий маленькими кулачками по мужчине, когда он зарубил смертную женщину, которая родила и вырастила Руэна Даркхейвена.

На этой картинке я не представляю маленького Руэна со шрамом, который теперь проходит по одной стороне его лица, над бровью и вниз по верхней скуле. Он получил это в наказание от своего собственного отца?