Книга Кровь богов и монстров, страница 72 – Люсинда Дарк

Я позволяю еще большему молчанию установиться между нами, с каждой секундой шторм снаружи уносится все дальше и дальше, а тени в комнате сдвигаются, когда облака расступаются и внутрь заглядывает лунный свет. Наконец, я нарушаю это молчание.

— Нет, — говорю я ей. — Я не был одним из тех детей, которых оставляют у стен Академий. Каликс тоже. — Я отпускаю край матраса и встаю, направляясь через комнату к шкафу.

— А как же Теос? — спрашивает она, когда я открываю дверь и тянусь внутрь за одним из множества дополнительных одеял, хранящихся там. Я достаю два.

— А что Теос? — Парирую я, возвращая ей вопрос.

Она раздражённо рычит — и этот звук едва не вызывает у меня улыбку. Настоящую, редкую. Неудивительно, что мои братья так ею увлечены. Она словно возвращает к жизни то мёртвое, ледяное, что давно живёт в моей груди с тех пор, как моя мать позволила себе умереть ради меня.

— Был он брошен на ступенях Академии или нет?

Услышав ее слова, я закрываю шкаф одной рукой и немного сильнее, чем необходимо, прежде чем отнести одеяла через комнату к дивану у окна. — Это тебе придется спросить у него, — холодно отвечаю я. — Это его собственная история, а не моя, которую я могу рассказать.

— Ты… что ты делаешь? — Ее тон меняется, когда я подхожу к дивану и бросаю одеяла на тонкие подушки, которые тянутся вдоль окна.

Я разворачиваю одно и раскладываю его на подушках. — Готовлюсь ко сну, — отвечаю я ей рассеянно. — Это был чертовски долгий день, и я устал.

— Да, но… — Она замолкает, когда я беру второе и встряхиваю его. Я складываю одеяло у импровизированной кровати и поворачиваюсь к ней лицом.

Она пристально смотрит на меня, нахмурив брови, когда смотрит мимо меня на спальное место у окна, а затем на кровать. — Почему ты не спишь здесь? — спрашивает она, указывая на матрас под ней, где она слегка обернулась в мою сторону.

— Ты спишь здесь, — говорю я, выгнув бровь. Неужели она думала, что я буду спать рядом с ней? Учитывая, что мой член, кажется, ищет ее вопреки моему собственному желанию? Я качаю головой. Нет, этого не случится. Если я позволю себе уснуть рядом с ней, то у меня нет сомнений, что, проснувшись, я обнаружу, что мое тело прижимается к ней, прижимая ее к простыням коленом между ее бледных бедер, и мои губы пожирают кожу ее шеи, в то время как мои руки двигаются по ее груди.

Словно ободренный этим образом, мой член снова пульсирует, болезненно упираясь в ткань брюк. Если бы я мог заставить эту штуку подчиниться, я бы это сделал. К сожалению, я действительно устал, и у меня нет никакого желания оставаться без сна на том, что обещает оказаться слишком маленьким импровизированным спальным местом, от которого будет болеть мой член и спина.

Я отворачиваюсь от Кайры и забираюсь на одело, откидываясь на него, заложив руки за голову. Одна сторона прижата к холодному стеклу окна, а другая едва удерживается, чтобы не свисать.

— Ложись спать, Кайра. Мы поговорим утром. — Я произношу эти слова, зная, что частично это ложь. Да, мы поговорим снова, но у меня такое чувство, что без бури и темноты дневной свет вернет мне чувство приличия и — надеюсь — приглушит мое желание раздеть ее догола и погрузить свой член в ее горячие глубины.

Я стискиваю зубы и закрываю глаза от этих мыслей, хотя это не спасает меня от них. Проходит такт, и хотя я прислушиваюсь к тихим шаркающим звукам, которые издает Кайра, забираясь обратно под простыни, я не сплю. Секунды складываются в неопределенные минуты, часы, и проходит вечность, прежде чем я ощущаю исходящее от нее мягкое сонное дыхание. Только тогда я тоже позволяю себе погрузиться в забвение и грезить о женщине, которая лежит совсем рядом.