Книга Кровь богов и монстров, страница 85 – Люсинда Дарк

На карте эта часть академии выглядела как давно забытый коридор без конца. Увидев его воочию, я понимаю, что он всегда строился для этого — чтобы вмещать высокие пальмы, карликовые деревья и бутоны всевозможных цветов. Я обхожу место, где стоит Каэдмон, перед каменным столом с двумя поставленными стульями. Если он думает, что я просто так сяду напротив него, ни слова от него не услышав, то пусть подумает ещё раз.

Я продолжаю стоять боком к нему, даже когда наклоняюсь над особенно густым кустом и приподнимаю один из покрытых листьями стеблей, торчащих из его верхушки. Маленькие красные точки покрывают плодоножку, и когда я осторожно прикасаюсь к одной из них, она раскрывается, превращаясь из того, что когда-то выглядело как ягоподобная точка, в полноценный цветок за считанные секунды. Этот насыщенный, пьянящий аромат становится сильнее.

— Я бы был осторожен с этим, — тихо бормочет Кэдмон. — Он может стать немного капризным, когда к нему прикасаются без разрешения.

Я выпрямляюсь и смотрю ему прямо в лицо. Бог Пророчества одет так, словно собирается на какую-то вечеринку позже. Золотое шитье по краям его плаща до колен и широкие белые брюки, закрывающие остальные части ног, только делают его кожу еще темнее. Когда я смотрю ему в лицо, это все равно что смотреть в ночное небо.

— Зачем ты позвал меня сюда? — Спрашиваю я, не утруждая себя тем, чтобы скрыть свое недовольство им.

Не потому, что он позвал меня сюда. Даже не потому, что он был клиентом Офелии, а это значит, что он — вместе практически со всеми, кому я доверяла последние несколько месяцев, — лгал мне. Я не доверяю ему и, конечно, не рада находиться в его присутствии, когда не знаю, чего от него ожидать. Тем не менее, он по-прежнему имеет надо мной большую власть.

Кэдмон со вздохом закрывает глаза, а когда снова открывает и смотрит на меня, то с нахмуренными бровями. — Тебе не нужно так защищаться рядом со мной, Кайра, — говорит он. — Я не желаю тебе никакого вреда.

— Ты уже солгал мне однажды; с чего мне верить, что это тоже не ложь, — парирую я.

Эбеновые глаза опасно блестят, и у меня складывается отчетливое впечатление, что лицо, которое Кэдмон показывал мне до этого момента, — это не все, что в нем есть. Я верю этому чувству; это инстинктивная реакция, которая спасала мне жизнь больше раз, чем я могу сосчитать. Прямо сейчас эти инстинкты рычат на меня с изрядной долей опасения. Может быть, я и ассасин — или я предполагаю, что была ассасином, — но я все еще смертная. Кровь Бога или нет, я всегда была и всегда буду смертной. Оставаться в живых, как я жила, полагаясь на свои чувства и интуицию, — это не просто вариант. Это необходимость.

Мягкими, но обдуманными движениями Кэдмон обходит каменный стол сбоку от себя и садится. Когда он поднимает руки к шкатулке, стоящей в центре, на трех его пальцах поблескивают золотые кольца, два на одной руке и одно на другой.

— Подойди. — Это слово — приказ. — Присаживайтесь.

Закусив губу, я выхожу из-за покрытого листвой куста и делаю около пяти шагов к столу. Я осторожно сажусь на стул напротив него. Кэдмон поднимает крышку деревянной шкатулки и затем начинает доставать мелкие предметы.

— Ты знаешь, что это? — спрашивает он, расстилая плоский клетчатый коврик и раскладывая на нем предметы поменьше.