Книга Прибежище из серы и тьмы, страница 57 – Люсинда Дарк

Я протягиваю руку и хватаю ее за руку. — Притормози. — Ее голова отвернута от меня, она сосредоточена на чем-то внизу. — Кайра?

— Мы почти на месте, — говорит она таким тоном, словно говорит из какого-то далекого места. — Это за следующим поворотом.

Я не знаю, откуда она знает — это может быть из-за того, что было общего между ней и ее фамильяром-пауком, — но убежденность в ее тоне заставляет меня ослабить хватку на ее руке и отпустить ее. Проходит мгновение, и на этот раз, когда она спускается по лестнице, это происходит в более спокойном темпе, как будто она заставляет себя идти медленнее, чем раньше.

Я следую за ней без комментариев, находя ее утверждение правильным, когда после следующего поворота лестницы мы оказываемся на твердой ровной площадке. Заметив факел на стене, я посылаю свое пламя вперед, чтобы зажечь его. К ручке прилипла паутина, но я стряхиваю ее, поднимаю факел и вожу им вверх-вниз по длинному коридору, который мы нашли.

Место, которое мы обнаружили здесь, внизу, кажется забытым во многих отношениях, чем треснувший и покрытый паутиной факел в моей руке. Стены покрыты комочками липкой зеленой и черной субстанции, а на покрытом пылью полу нет следов, свидетельствующих о каких-либо недавних посетителях.

— Сюда. — Кайра начинает идти, и я, держа в руках единственный источник света, следую за ней.

Чем дальше мы идем, тем холоднее становится в помещении, пока клубы моего собственного дыхания не превращаются в облака настоящего тумана при каждом выдохе. Кайра ни на секунды не сбивается с пути, ее шаги остаются уверенными и непоколебимыми, когда она идет по коридору. Я позволяю себе ненадолго осмотреть нашу новую обстановку. С одной стороны нет ничего, кроме плоской, слегка изогнутой стены, а с другой…

— Клянусь Богами… — Отвращение скручивается у меня в животе. Ряды камер, сделанных из серы. Черные решетки торчат из пола и опускаются с потолков, смыкаясь, как зубы, над пустыми комнатами. В некоторых из них есть останки бывших заключенных, разложившиеся не более чем на пыль и кости. На стенах и прутьях каждой камеры виднеются следы когтей, лезвий и даже зубов, как будто ее обитатели не всегда были вполне людьми.

Щелкающий звук, похожий на скрежет камня по камню, заставляет меня обернуться и обнаружить, что Кайра находится более чем в нескольких шагах от меня, ее шаги сокращают расстояние, когда слышен шорох в направлении следующего прохода камер.

— Кайра, не надо…

Она резко останавливается, поворачиваясь к одной из камер, и я чуть не бросаю чертов факел в мужчину, который появляется за решеткой.

Запавшие глаза, которые кажутся почти черными из-за недостатка света, смотрят из лица, настолько лишенного жизни, что кожа иссохлась до серого цвета. Плоть туго натянулась на кости, а на его щеке, лбу и горле виднеются отметины и шрамы. Грязная туника на нем испачкана кровью, но даже сквозь исходящий от него отвратительный запах я могу его узнать.

Я останавливаюсь рядом с Кайрой, когда мы вдвоем смотрим на мужчину, и он делает то же самое в ответ. Когда он улыбается, кажется, что его зубы сверкают в темноте.

— Ты нашла меня, — небрежно бормочет он, его голос грубый и хриплый, как будто он исцеляется после того, как его унесли крики.

— Ты мне снился, — отвечает Кайра. Затем ее взгляд обращается к камере, примыкающей к камере Кэдмона. Еще одна стена из прутьев серы отделяет Бога Пророчеств от женщины в соседней камере. — И ты.