Книга Прибежище из серы и тьмы, страница 74 – Люсинда Дарк

Вид ее, полуобнаженной и распластавшейся подо мной, дает волю зверю, которого лучше бы оставить в клетке. Обхватив одну грудь рукой, я наклоняюсь и посасываю сосок. Я провожу языком по твердому кончику, пока ее тело выгибается и извивается подо мной. Одна из ее рук поднимается и сжимает мой затылок, прижимая меня к себе. Как будто у меня есть какие-то планы уйти куда-то еще. Если бы мужчина мог родиться для того, чтобы делать что-то одно, я подозреваю, что моей целью в этой жизни было бы доставлять удовольствие этой женщине.

Ногти царапают мой затылок, посылая молнии по моим венам, пока я посасываю и покусываю ее соски. Сначала один, потом другой, пока оба не наливаются багровым жаром, который соответствует моему собственному туману безумия. Когда я наклоняюсь над ней, Кайра отпускает меня, чтобы атаковать перед моих брюк. Ее пальцы освобождают мой член от его ограничений, и я отстраняюсь, чтобы полностью снять штаны, пока она затем делает то же самое со своими.

Злобное проклятие, которое не произнесла бы ни одна спокойная скромная девушка, вырывается из нее, когда она изо всех сил пытается избавиться от штанов. Сдерживая ухмылку, которая не должна была мешать моей концентрации, я хватаю ее за штанины и полностью снимаю их, перекидывая через одно плечо.

Теперь, когда на ней не осталось ничего, кроме плоти и желания, я переползаю через нее и прижимаю ее руки над головой к матрасу. Спина выгибается, груди касаются моих грудных мышц, я наклоняюсь и нависаю губами прямо над ее губами.

Ее глаза закрываются, и она выгибается дугой в ожидании. Проходит такт, затем другой, и когда она понимает, что я не собираюсь ее целовать, ее глаза распахиваются, а из горла вырывается сердитый звук.

— Что ты делаешь? — требует она. Ее бедра прижимаются к моим, ее сердцевина так близко к напряженной эрекции, расположенной между нами. Она дергается и извивается, и я прижимаюсь своими бедрами к ее, наваливаясь на нее всем своим весом, чтобы удержать ее неподвижной.

— Руэн. — Она рычит, ругается и дергает свои скованные руки.

— Посмотри на меня. — Команда льется с моих губ, как вода. Постепенно, после еще нескольких секунд яростных царапаний и требований, ее глаза, наконец, возвращаются к моим и успокаиваются. — Вот так. — Я перемещаю обе ее руки к центру матраса, удерживая их только одной своей, чтобы прикасаться к ней более тщательно.

Скользя вниз, по округлости ее щеки, к выступающему подбородку, а затем к стройной, красивой шее. Мои пальцы сжимаются там, оборачиваясь вокруг ее горла, сдавливая с обеих сторон, пока ее глаза немного не расширяются, недостаточно, чтобы выдать страх, но достаточно, чтобы я знал, что она чувствует меня — по-настоящему и безгранично чувствует меня.

Когда мои пальцы касаются ее шелковистой кожи, мне открывается уязвимость, которую я увидел, когда она сбежала от камеры своей матери. Я смотрю в насыщенные грозные глаза цвета расплавленной стали. — Я буду всем, кем тебе нужно, чтобы я был, Кайра Незерак. Я буду монстром. Я буду твоим святым, или я буду твоим Богоубийцей, если это потребуется. — Мне все равно, кто я такой, лишь бы она никогда не переставала нуждаться во мне. — Но знай это.

Ее дыхание становится неровным, как и мое.

— Я всегда найду тебя. — Я устраиваюсь между ее раздвинутых бедер, раздвигая их шире, чтобы вместить мой обхват. — Потому что ты моя. — Ее дыхание вырывается из груди, а глаза вспыхивают осознанием, когда головка моего члена касается ее влажной щели. Я сдерживаю желание застонать. Словно расплавленный жар, ощущение одного этого легкого прикосновения вызывает у меня желание погрузиться глубоко в нее и обрести рай, в котором мне было отказано слишком много проклятых лет.