Книга Любовь, пироги и другие яды, страница 61 – Анастасия Никитина

— Тебе всё равно нечем давить на Миная, — покачал головой Дэй и отвернулся.

— Я найду. Главное, слушайся меня, и всё будет нормально.

— Но Варгасы…

— Да не трону я твоих Варгасов, — отмахнулся Валиен. — Нужны они мне. Это я так, погорячился слегка.

— Слегка? — поморщился громила.

— Слегка, — с нажимом повторил Вал. — Так-то у меня есть куда более гуманный план.

Он ухмыльнулся, но, увы, рассказывать едва не вышедшему из подчинения подельнику детали не стал. С возрастающим разочарованием я смотрела, как, отмахнувшись от расспросов, мерзавец уходит с такой удобной поляны куда-то вглубь парка. Нечего было и думать пытаться последовать за ними. У Дэя были невероятное чутьё и настороженность дикого зверя. Стоило мне только пошевелиться, как он уставился на вход в грот так пристально, словно мог видеть меня сквозь плотную завесу вьюна. Даже головой покачал, словно решал: проверить подозрительное местечко, или не стоит.

Я затаилась, рискуя дышать, что называется, через раз. Дэй оглянулся ещё пару раз, и парочка наконец удалилась. Я шумно выдохнула, но, как выяснилось, рано расслабилась: перед глазами, перекрывая выход, замерцала полупрозрачная фигура бабули:

— Вот теперь и мы поговорим, дорогая. По-моему, тебе следует мне о многом рассказать.

— Да нечего там особо рассказывать… — попыталась отвертеться я.

— Ну, можешь побеседовать с матушкой, — пожала плечами бабуля. — Впрочем, тогда можно сразу всю семью собирать, чтобы сто раз не пересказывать.

Я вздохнула: меня красиво загнали в угол. Если с бабулей ещё можно было договориться, то всё, что узнавала матушка, тут же выносилось на обсуждение всей семьёй.

— Хорошо… Давай поговорим.

* * *

В итоге бабуля выпила меня, что называется, до донышка. Я рассказала всё, что знала, о чём догадывалась, и о чём не догадывалась, тоже рассказала, попутно удивляясь, как не обратила внимания на эти детали раньше. Если у меня и были сомнения, от кого из предков папочка унаследовал таланты дознавателя, то теперь они отпали.

— Ну что ж, давай подведём итог, — задумавшись, бабуля не замечала, что большая часть её высокой причёски погрузилась в потолок грота, а свисающий мох образовал сомнительный парик. — Твой молодой человек явился в Империю в качестве куратора полудюжины молодых обалдуев. Предполагалось, что он будет держать их подальше от соблазнов и излишней свободы нравов. Но ваш ректор внёс коррективы и разогнал эту сплочённую компанию по всей Империи. Сильно подозреваю, что «крамольных мыслей» они наберутся столько, что за ущельем не узнают своих студентов. Их куратора, так точно не узнают, — бабуля пристально посмотрела на меня, давая понять, кого за это следует благодарить.

— А я-то при чём? — смутилась я. — Я никакие «крамольные мысли» Минаю не внушала.

— Да неужели? — усмехнулась бабуля. — А если подумать? Кем он был у себя за ущельем? Отверженным. Слышала, что говорил? «Ограниченный в правах нелюдь». Каково, а?

— Никакой он не нелюдь! — возмутилась я.

— А это уже зависит от того, с какой стороны ущелья смотреть. Но по-старому он жить теперь точно не захочет. А это значит…

— Значит? — нетерпеливо поторопила я не вовремя задумавшуюся бабулю.

— Да ничего это не значит, — отмахнулась Летиция. — Свернёт себе шею твой женишок. Сколько ему там? Двадцать три? Ни опыта, ни разума. Одна любовь в голове.