Книга Щит Спэрроу, страница 267 – Девни Перри

По своей воле или по принуждению, я стала убийцей.

Рэнсом обнимал меня так, словно впитывал мою боль в свое тело. Он обнимал меня, пока я оплакивала жизнь, которую оборвала. Пока я оплакивала женщину, которой была до сегодняшнего дня. Он обнимал меня, пока слезы, наконец, не иссякли, пока мое горло не стало гореть так сильно, что онемело.

Он обнимал меня, пока я не заснула.

Пока мы не достигли рассвета нового дня.

Пока трещины, которые, как я боялась, никогда не срастутся, медленно начали затягиваться.

— Рэнсом, — прошептала я, проводя пальцем по четкой линии его носа. На переносице была небольшая горбинка под моими пальцами.

Это была одна из многих черт, которые я обнаружила в лице моего мужа за последние две недели. Его ресницы были чистейшего черного цвета и мягкие, как перышки. Его шея идеальна для моей головы. Он любил спать с открытым окном, впуская прохладный ночной воздух, и единственная причина, по которой я не замерзала, заключалась в том, что он прижимал меня к себе, окутывая своим теплом от заката до рассвета.

— Рэнсом.

Он хмыкнул, закрыв глаза.

Я поцеловала его в нижнюю часть подбородка, его темная щетина коснулась моих губ.

Его руки скользнули по моей обнаженной спине, нашли завитки моих волос и пропустили их между пальцами.

Волоски на его груди щекотали мои соски, когда он притянул меня ближе, прижимая наши тела друг к другу, стирая все границы.

Наши ноги переплелись под простынями. Я положила одну руку ему на сердце, а другой обхватила твердый изгиб его задницы.

За последние две недели мы провели в моей постели, вплетенные друг в друга, бесчисленное количество часов. Большую часть этих часов я провела, отдыхая. Чтобы прийти в себя. Рэнсом не уходил и почти не отходил от меня, пока мы прятались от мира в моих покоях.

Почти целых две недели ушло на то, чтобы убедить его, что я не стеклянная. Что мне нужно, чтобы он поцеловал меня. Трахнул. Когда прошлой ночью я сказала ему, что со мной нужно обращаться так, будто я не сломлена, он, наконец, смягчился, лаская мое тело пальцами, языком и членом.

Это была первая ночь после инцидента, когда я спала без кошмаров.

Мое тело болело во всех нужных местах, и я жаждала большего.

Рэнсом застонал, когда я поцеловала его в шею. Его возбуждение встало между нами, мое лоно пульсировало, когда он ласкал мой клитор.

Быстрым движением я оказалась на спине, прижатая к нему.

Мои ноги обвились вокруг его бедер, когда он приник к моему входу и скользнул внутрь. Так глубоко, что у меня перехватило дыхание.

— Боги. — Мое тело растаяло и приняло форму его, растягиваясь вокруг него по всей длине.

Мы двигались вместе без спешки. Он входил и выходил, его губы, язык и руки не оставляли нетронутым ни сантиметра моего тела.

— Одесса, — прошептал он мне на ухо, протягивая руку между нами, чтобы почувствовать, где мы связаны.

Я трепетала вокруг него, мой пульс участился, когда он обвел пальцем этот комок нервов. Мои ногти впились в его напряженные плечи.

— Рэнсом. Еще.

Он прикусил зубами мочку моего уха.

— Моя.

— Твоя, — выдохнула я, чувствуя, как мои конечности начинают дрожать.

Прошлой ночью мы жестко трахались. Он поднимал мое тело на новые высоты, подводил меня к краю только для того, чтобы вернуть обратно, оттягивая это на несколько часов, пока я не умоляла его кончить. Прошлая ночь была посвящена удовольствию. Разрядке.