Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 101 – Джой Моен

Ткнув напоследок пальцем в место, где должно быть сердце, Зоэ-Моник медленно развернулась и побрела к дому.

– Не уходи сейчас. Прошу, не надо, – услышала девушка, но продолжала переставлять ноги вперед, чувствуя, как мокрые дорожки на щеках обдало холодным ветром, словно покрыв их коркой льда. Шаги за спиной вторили ее собственным, Эрве сжал Моник в объятиях, обессиленно опускаясь у ее ног, удерживая за талию на месте.

– Ты уже там, Зоэ-Моник… Не оставляй меня. Я еще никогда в жизни не испытывал ничего подобного ни с кем другим. Если придется, я готов умолять на коленях.

Моник развернулась, гладя парня по свалявшимся кудрям. Больше всего на свете ей сейчас хотелось опуститься на землю, прижаться всем телом, чувствуя такое же рваное биение сердца, как у нее самой, утопить свою боль в теплых губах Эрве, но что-то внутри не позволяло это сделать.

– Сегодня приходила твоя матушка. Она рассказала, что ты сделал в Ла Руш, но я хочу дать тебе возможность поведать мне свою версию событий.

Эрве обмяк, осев на землю, опустив руки вдоль тела, будто вместо крови по его венам текла кислота, растворившая все кости и мышцы. Парень сморгнул две крупные слезы, когда Моник присела рядом, положив теплую ладонь на его небритую щеку.

– Я знал, что это когда-нибудь случится. Она всегда делает что вздумается, невзирая на последствия и мои чувства. Я надеялся, что просто меня тебе будет достаточно, но так ведь никогда не бывает, верно? Людям всегда хочется большего.

Парень сел, обняв собственные колени, чувствуя, что после того, как он раскроет девушке свою тайну, придет конец, бесповоротный и окончательный, но раз на то ее воля, пускай.

– Не стоит верить всему, что говорит моя мать. Не после того, как она отравила и закопала в нашем саду всех моих братьев и сестер. Они родились уродами, внешне и внутренне, но разве это ее оправдывает? Ничуть. Мне повезло, я пошел в отца.

Эрве горько усмехнулся, вытирая рукавом влагу под глазами и носом, уносясь в воспоминания, которые были еще живы в сознании, словно все произошло вчера. Девушка чувствовала его боль как собственную, ее ладонь легла поверх колена парня, напоминая, что реальность, а чего больше нет.

– Она избивала меня, насмехалась и унижала, в школе меня тоже не слишком-то жаловали, ведь моя мать убийца. Когда проходил мимо, кричали, что я помогал ей копать могилы, и были правы. Не ей же марать белые ручки. Но я сорвался. Однажды пришел прямо к директору, который все видел, но не захотел пошевелить и пальцем, чтобы помочь, и поджег кабинет вместе с ним. Из рюкзака вытащил старое армейское ружье отца, наградив пулей каждого, кто издевался надо мной. Не представляешь моего счастья, когда я узрел результат своей работы. Все они были мертвы, распростерлись в луже собственной крови на полу. Ангелы в аду. Анн-Мари применила все имеющиеся связи и обаяние, чтобы оградить меня от тюрьмы, и вот я здесь. Теперь ты мне веришь?

От ужасающей истории кровь стыла в жилах, нутро скрутило от боли, пульсируя спазмами. В голове было пусто, лишь мелькали перед глазами описанные картинки, сменяясь калейдоскопом. Море крови и трупов, звуки пожарной сирены, и одна несчастная душа посреди хаоса, наконец ставшая свободной.

– Прости меня, прости, что заставила тебя вспомнить все это. Я верю тебе, Эрве.