Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 51 – Джой Моен

– Может, стоит быть с ней чуточку мягче?

– Мягче?! Эгон Гобей, уж не хотите ли вы сказать, что не стоило и вовсе ругать Зоэ-Моник за проступок? Могло случиться что угодно…

– Ты беспокоишься, я понимаю, любимая, но Моник – подросток. Возможно, ей не хватает чуточку свободы и доверия.

Не дождавшись ответа Элайн, мужчина начал наигрывать на гитаре давно забытую мелодию, растопившую миллионы сердец, а когда голос Эгона прорезал тишину комнаты, женщины в этом доме поняли, что их души и мысли парят где-то под потолком.

Моник вдруг ясно осознала, что это именно та песня, которую она исполнит завтра на прослушивании, и была уверена, что подруги ее поддержат.

Воцарившаяся идиллия принесла мир в душе каждого; Зоэ-Моник подпевала, сжимая теплую кружку в руках, глядя на родителей, и в этот миг казалось, что все беды по плечу, любые трудности она переплывет, словно глубокое море, волнами сбивающее с курса, лишь бы матушка так же светилась любовью, а отец продолжал улыбаться. Столько бед выпало на их долю, и она не станет еще одной причиной. Когда песня закончилась, лицо Элайн разгладилось, будто мелодия бальзамом проникла в каждую морщинку, разравнивая их, женщина поцеловала мужа в колючую щеку, направившись с улыбкой на устах к раковине, чтобы сполоснуть пустые кружки. Эгон хлопнул по корпусу гитары ладонью, передавая инструмент дочери.

– Гитара прекрасная. Хорошо, что ты уговорила нас оставить ее. Твоя бабушка гордилась бы тобой.

Моник была благодарна за эти слова отцу, нежно поглаживая гладкое дерево, знакомое тепло разлилось по ее телу.

– Кстати, о ней. Если ты еще не передумала, предлагаю после выступления отправиться к могиле бабушки. Думаю, мне есть что рассказать тебе.

– Что-то о бабушке, что-то чего я не знаю?!

Получив в ответ кивок, Моник расплылась в счастливой улыбке. Скоро, совсем скоро она приблизится к желанным ответам, избавится от теней, и вся жизнь наконец вернется в правильное русло. Обычный лицей, друзья, может быть, даже парень, будущее – вот что звездой маячило на горизонте, осталось лишь протянуть к нему руку, и все обязательно будет хорошо.

Просторный зал, куда всех выступающих привезли на омнибусе для прослушивания, полнился людьми и существами. Снаружи здание выглядело как одна из ферм, одиноко стоящих на холмах, окруженных полями лаванды, а внутри, скорее, напоминало хлев для крупного рогатого скота; деревянные балки удерживали потолок, по наклонной отгораживая зону балконов, с которых будут наблюдать за молодыми исполнителями благотворители. Полукруглую сцену от зала отделяли старые портьеры, местами потертые и прожженные, помещение явно знавало лучшие времена, не все выступления в нем, видимо, заканчивались удачно.

Смех в зале, непрерывные громкие разговоры заставляли нервничать тех, кто ожидал своей очереди за кулисами. Суета, запущенная механизмом нервозности, граничащей с паникой, не утихала. Кто-то наводил лоск в и без того отменном образе, кто-то рьяно повторял слова песни, чтобы в нужный момент не забыть их, Моник же озабоченно кусала нижнюю губу, вцепившись в свою гитару, словно за буек, чтобы не быть унесенной толщей воды и не пойти ко дну прежде, чем все закончится.