Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 52 – Джой Моен

Перед глазами пестрило от разнообразности нарядов, причесок и инструментов, некоторые из них девушка видела впервые, но о том, чтобы подойти и спросить, не могло быть и речи. Стоит лишь сделать шаг в сторону, как от волнения подкосятся ноги, и мнимое спокойствие спадет вуалью. Кто бы мог подумать, что в Локронане и близлежащих районах так много талантов, только и ждущих своего часа, чтобы блистать. Они ведут хозяйство, учатся в школах, но в такие дни, как сегодня, позволяют себе забросить обыденность, стряхнуть пыль с лучших одежд, струн и клавиш ради минуты славы, лелея надежду, что, возможно, именно этот миг определит их дальнейшую судьбу.

Зоэ-Моник поражалась спокойствию подруг, которые сочли выбранную песню идеальной, не захотев больше ни с кем делиться ею. Впрочем, невозмутимость в случае с Арлетт объяснялась тем, что она не хотела связывать свою жизнь с музыкой всерьез, тогда как Леони попросту не верила в их успех. Пульс начал отбивать ритм, отмеряя оставшееся до выхода время. Последний участник, получив свою порцию аплодисментов, поклонился, оставив зал вариться в эмоциях и обсуждениях, прежде чем на сцену выйдут следующие.

От волнения кожа покрылась тонкой пленкой пота, тело будто одеревенело, пальцы сводило от того, насколько сильно они сжимали гриф гитары, вязкая слюна цеплялась за горло, вынуждая Зоэ-Моник Гобей откашляться, поправляя микрофон. В толпе девушка нашла родителей, светящихся гордостью и уверенностью, что немного, но придало сил.

Заслышав за спиной, как Арлетт Пинар и Леони Шарбонно начали играть приятную мелодию, Моник облизала пересохшие губы, приказывая своим пальцам работать. Прислушиваясь к сердцебиению, смежив веки и взывая к воспоминаниям вчерашнего вечера, Зоэ-Моник вторила словам песни отца, что срывались с его уст в улыбке. Мандраж не исчез полностью, но утих, будто циклон изменил направление. Золотое свечение обуяло образ девушки, разрастаясь, оно охватывало всех присутствующих в зале, включая тех, кто смотрел за выступлениями с высоты балконов.

Никто не замечал перемен в настроении, но чувствовал сердцем небывалое ранее воодушевление, надежду, взрывающиеся в мозгу калейдоскопом. В головах слушателей мерцали фейерверки красок, каждый думал о том, что слушал бы эту мелодию неустанно, а девушка, исполняющая ее, похожая на ангела, чье полупрозрачное черное платье переливалось всеми цветами радуги в свете софитов. Помещение взорвалось аплодисментами, свистом и радостными криками, не успели девушки закончить. Буря эмоций переполняла подруг, которые, не скрывая чувств, принялись обниматься и прыгать прямо на сцене, купаясь в славе, радушно подаренной зрителями.

– Не могу поверить, что мы сделали это! Putain!^[39] – воскликнула Леони Шарбонно, крепко сжимая пальцы подруг.

– Как думаете, как скоро нам предложат первые гонорары? – поигрывая бровями, спросила Арлетт, прижимая девушек к себе.

– Да они прямо сейчас готовы отдать тебе все свои деньги! Подумать только, если все получится, мы сможем гастролировать вместе по стране, а может, и дальше, и наконец, вырвемся из чертового захолустья. Не верится! Зоэ-Моник, ты же с нами?

Моник лишь улыбнулась, глядя на светящиеся от пота, счастливые лица подруг. Сейчас она была готова сказать им что угодно, только бы они по-прежнему были рады. Интересно, а Эрве видел их триумф, был ли он в зале? Шквал мыслей вдруг прервала резко наступившая тишина, нарушаемая лишь редкими шепотками. Девушки принялись озираться, чтобы найти причину перемены, и увидели вошедшего за кулисы крупного мужчину средних лет, вытирающего блестящие залысины платком. Леони до боли сжала предплечья Арлетт и Моник, отчего девушки зашептались.