Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 55 – Джой Моен

Редкие каменные статуи плачущих херувимов и замерших в задумчивости печальных женщин навевали на мысль о том, что смерть – тоже в некотором роде искусство, требующее больших жертв, чем красота. Узкая дорожка уходила вверх и влево, огибая кладбище по самому краю. Семья Гобей молча шествовала вперед, словно ведомая магическим клубком, показывающим дорогу, пока невдалеке не показался силуэт низкой кованой ограды. Здесь путников встретили неровные ряды склепов с тяжелыми железными дверьми и обязательными католическими крестами поверх металла.

Эгон Гобей встал подле одной из часовен, повернув голову к супруге и дочери, тем самым показывая, что путь их окончен. Элайн чувствовала себя здесь лишней, но заинтригованной: кроме фамильного склепа Де Кольберов, возведенного в саду за замком, ранее ей еще не приходилось бывать на кладбищах. От ее родителей не осталось ничего, что можно было бы похоронить, а прах сестры она развеяла перед отъездом, чтобы не быть привязанной к прошлому, причинившему столько боли.

Ведьма осталась стоять у входа, любуясь барельефами на бетонных каморках, бросая изредка взгляды на супруга и дочь, которая пока еще не осмелилась войти внутрь склепа бабушки и дедушки.

– Не бойся, все будет хорошо. В склепах нет саркофагов с телами, здесь покоится их прах, – успокаивая дочь, сказал Эгон, указывая рукой на дверь.

– Почему вампиров сжигают после смерти? Ваммагов ждет то же самое?

Мужчина не стал акцентировать внимание на том, что вопрос Зоэ-Моник звучал, скорее, как «это ожидает и меня?». Вся ее жизнь впереди, ни к чему задаваться вопросами о смерти на полном серьезе, разве что в целях просвещения.

– Вампиров сжигают для упокоения их души и тела навечно, чтобы темная магия не смогла вернуть их к жизни. Несмотря на то что вампиры отчасти уже мертвы, черная магия заставляет нас пробуждаться, но, восстав, прежним уже не быть. Не беспокойся об этом, ваммага кремировать вовсе не обязательно, вы гораздо ближе к людям, чем считаете. Кстати, твой друг Эрве – человек?

Моник Гобей кивнула в ответ, не совсем понимая, к чему клонит отец, в то время как ее рука потянула за металлическое кольцо двери. Со скрипом, но та поддалась, являя укромный уголок, в стенных нишах которого находились простые серые урны. На бетонном полу валялись сухие листья и грязь, вероятно, склеп давно никто не посещал, некому было почтить и память почивших. Моник прошла в глубь часовни, нагибаясь, чтобы не удариться головой о низкий потолок, и замерла около выдолбленных в стене под урнами имен. Моник Гобей. Жереми Гобей. И Николь Гобей. Проведя кончиками пальцев по шершавой поверхности камня, девушка спросила:

– Кто такая Николь?

Вампир закрыл глаза и втянул носом воздух, выступившая морщина между бровями перерезала лоб. Он никогда не забывал о ней, ни минуты с момента ее смерти, но напоминание все равно стрелой пронзило сердце вампира.

– Когда-то у меня была сестра. Твоя тетя.

– Она не оставила потомков? Возможно, мы могли бы связаться с ними.

Девушка повернула голову в сторону приоткрытой входной двери, радуясь, что в склепе окна достаточно большие, чтобы впустить свет. Моник знала, что причиняет боль своими вопросами, чувствовала это не только по голосу отца, но и интуитивно, однако не могла не задать их.