Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 62 – Джой Моен

Выражение лица Оливье Дюбе стало горше самого густого кофе.

– Шла бы речь про людей, я бы не парился, но Анж оборотень, а в Бретани их не жалуют. Многие до сих пор считают, что оборотни – это люди, обреченные превращаться в волков в наказание за грехи, и не слишком-то стараются помочь им. Все дело в старых предрассудках, когда оборотни еще питались человеческой плотью, каннибализм прошлых лет до сих пор наводит на них страх. Ладно, не берите в голову. Давайте лучше сыграем. Угадайте, кто прихватил с собой гитару?!

Дюбе развернулся, вытащил из-за спины потрепанный старый инструмент, похлопал ладонью по корпусу.

– Ну что, Зоэ-Моник, сыграешь нам или вы, голубки, окончательно слиплись?

Парень рассмеялся собственной шутке, а Моник почувствовала, будто проглотила гирю. Новые знания, что открылись ей, вселяли страх, она не хотела навредить друзьям, хоть и была уверена, что находится в прекрасном расположении духа, но рисковать не хотелось. Неуверенно улыбаясь, Зоэ-Моник прокручивала в голове аргументы, которые не покажутся надуманными или глупыми, но Эрве опередил ее.

– Я сыграю, правда, знаю только одну песню, но думаю, никто не будет против.

Раздались рассеянные аплодисменты и свист, поддерживающий парня. Эрве Дюшарм взял гитару, перекинул ремень через шею и минуту настраивался на исполнение.

Друзья подпевали, перемигивались и посмеивались, понимая, почему Эрве выбрал именно эту песню. Не возникало сомнений и у Моник Гобей, ведь после каждой пропетой строчки, парень одаривал девушку нежным взглядом, превращающим ее нутро в растопленный лед. Вечер закончился безупречно, на прощание Эрве поцеловал Моник в лоб, и отпечаток его губ горел на ее коже огнем. Оливье повез Леони домой на своем велосипеде, несмотря на отказ от отношений, подруга выглядела довольной, они явно нравились друг другу, а Арлетт и Беньямина нигде не было видно. Проводив первых уезжающих друзей, Зоэ-Моник заметила, как они болтают о чем-то, стоя возле мотоцикла парня, пока он докуривал сигарету.

Моник чуть не взвизгнула, показывая подруге большие пальцы, когда та усаживалась на мотоцикл Беньямина Де Кольбера, крепко обвивая его торс руками. Арлетт Пинар, казалось, пребывала в счастливом обмороке, едва выдавив улыбку для подруги, но Моник явно ощутила, как между ними вновь воцарился мир.

Спустя полчаса Элайн отправила Моник отнести свежей воды лошади и проверить, закрыты ли двери. Вешая крюк на ворота калитки, девушка всмотрелась в заросли кукурузы, все было тихо и спокойно, она улыбнулась сама себе, предаваясь грезам о сегодняшнем вечере и песне, которую спел для нее Эрве, когда услышала над ухом громкое воронье карканье. Зоэ-Моник Гобей всмотрелась в гарцующую на ветке каштанового дерева большую ворону, не понимая, чего она хочет и как оказалась здесь.

– Ты не можешь быть им. После стольких лет не можешь.

Воспоминание о спасшей ее вороне в месте, где оживали кошмары, прошило сознание так сильно, что сперло дыхание. Если бы это был он, то появление вороны в яви могло означать последующие неприятности. Мысли о мальчике не оставляли и по прошествии долгих лет, Моник хотела знать, кем он был, так же сильно, как боялась этого. Птица не унималась, прыгая на ветке, разевая массивный черный клюв с розовым языком, оглушая криком.