Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 63 – Джой Моен

– Я не понимаю! Улетай домой, дурная птица!

Моник шикнула на ворону, делая вид, что не замечает странного поведения дикой птицы. Как только девушка вошла в дом, птица угомонилась, силуэт ее пошел рябью, извивался и трясся, словно тягучая субстанция, до тех пор, пока на землю не опустились две ноги Беньямина Де Кольбера, всматривающегося в окна фермы, в которых по очередности гаснет свет.

* * *

Стоило только смежить веки, как приходил ОН. Моник металась по подушке, постанывая и всхлипывая от страха. Она старалась не заснуть вновь, но усталость брала свое, глаза закрывались, и девушка погружалась в беспросветную тьму.

Ранее Зоэ-Моник не встречала ЕГО. Она, как и прежде, шла в темноте, когда заметила, что впереди мир вокруг как будто становится светлее, направившись прямиком туда, как любой мотылек, желающий жить, тянется к тому, что его убьет – к свету. Очертания леса окружили, обступили плотным кольцом, и меж рядов деревьев сгорбленный силуэт играл с забредшей гостьей, догонял, но отпускал, начиная вновь преследовать, доводя жертву до ужаса, граничащего с безумием.

Моник лишь единожды увидела его вблизи, блуждая в густой чаще в поисках выхода; ОН сидел на поваленном бревне, обняв колени, напоминая скорее брошенного несчастного ребенка, потерявшего все, что у него было. Плечи ЕГО тряслись будто от плача, а рядом явственно ощущалась тягостная атмосфера беспросветного отчаяния. Девушка хотела помочь, но, когда существо подняло морду, она закричала от всепоглощающего страха.

Лысый череп, из которого торчали застрявшие в коже редкие перья, огромный черный глаз и массивный вороний клюв, частично сломанный, едва удерживающий рыхлый иссохший язык. Склизкая кожа местами отходила от костей, являя красную бескровную плоть. Существо было полностью обнажено, издалека оно напоминало человека с пальцами на ногах, но вместо ладоней палки с когтем на конце. Падший ангел, которого лишили не только крыльев, но и всего оперения. За какие грехи Бог мог поступить с ним так? Разве этот Бог милосерден? Тот ли это самый Бог, в которого верят родители? Если ответ на последний вопрос положительный, Моник подумала, что лучше будет до конца своих дней служить дьяволу, чем закончить свое существование в небытии так.

Вынырнув из сна, в котором человек-ворон почти нагнал ее, девушка решила сегодня больше не пытаться заснуть. Похлопав ладонями по щекам, плеснув пару раз холодной водой в лицо, Моник села просматривать программу лицея на ближайшие месяцы, пока под утро не заснула, сидя за столом, подложив руки под голову.

Единственная библиотека Локронана находилась над заброшенным магазинчиком, полным коробок с забытыми вещами, паутины, пыли и чужих несбывшихся надежд. Без нормального сна Моник чувствовала себя раздавленной и вялой, сознание бродило где-то в дымке из призрачных мыслей, не находя, за что зацепиться, поэтому, сообщив о дурном самочувствии, девушка ушла из лицея святой Клотильды Бургундской. Игнорируя внутренний голос, ругающий девушку за прогул во имя цели, которая, вероятно, не приведет никуда, за какие ниточки ни дергай. Она сидела в пустом зале библиотеки, отхлебывая горячий кофе, перерывая старые записи и газеты.

Кроме кратких некрологов, сведений не находилось, от библиотекаря девушка узнала, что подробнее можно поискать в архиве, но, чтобы в него попасть, необходимо проехать не одну сотню миль, имея при себе документы, доказывающие родство, а также разрешение от родителей, которое достать было невозможно, не рассказав Эгону и Элайн. Тогда Зоэ-Моник Гобей решила больше узнать о Фоссегриме, мифах и легендах Бретани, попросив у старой женщины-библиотекаря с такими огромными линзами очков, что девушка видела в них свое отражение будто в зеркале, информацию о мифологических существах, на что получила сдержанную улыбку и просьбу самой поискать среди скудных рядов.