Книга Кровь для мотылька, страница 164 – Джой Моен

Незнакомка месила грязь руками, отталкиваясь единственной ногой, имевшей обувь, чтобы хоть как-то помочь своему продвижению вперед. Шаги девушки, в чьем теле пребывала Элайн, были неспешными и спокойными, она знала, что жертва никуда не денется, не сможет, да и некуда. Когти вонзились в кожу головы несчастной, сжали волосы у корней и приподняли заплаканное, изможденное лицо. Слезы градом текли, оставляя на коже влажные серые дорожки, но девушка никак не могла остановиться; если бы одежда и даже почва не впитывали влагу, она бы утонула в собственном море слез.

Руки несчастной пытались высвободить волосы из мертвой хватки, но когда это не удалось, она заскребла по своей шее, груди в поисках ускользающего из легких воздуха. Рыдания оглушали, на лице застыла отвратительная маска агонии, но убийца смотрел, не отворачиваясь, держа свою жертву до последнего.

Сосуды в глазах несчастной рвались, доставляя еще большую боль, пока белки не разбухли до такой степени, что просто лопнули, и тело наконец перестало танцевать в руках мучителя. Убийца чувствовал, что на лицо попала чужая кровь, но продолжал смотреть на священную жидкость, бесполезно струящуюся по щекам. В ломаном отражении липкой блестящей крови Элайн видела, как ее губы сами расплывались в улыбке от уха до уха, обнажая заостренные тонкие клыки.

* * *

«Снова видения? Почему опять?» Элайн про себя отметила, что больше не боится их спонтанности, ужасающих своей реальностью картин, теперь ее страшила лишь непознанность увиденного. Видения возникали не просто так, ведьма даже научилась молниеносно реагировать, различая, что есть призрачные чужеродные воспоминания, а что действительность, но невозможность ухватить ускользающую разгадку морока за хвост угнетала.

Ноздрей коснулась смесь запахов, состоящая из ладана, льняного масла, древесины и чего-то еще смутно знакомого. Элайн с трудом открыла глаза, пытаясь сфокусировать зрение на вещах вокруг, – ореол яркого света впереди освещал алтарь и множество «плачущих» огарков подле, низкая деревянная перегородка, отделяющая верную паству от пастуха небесного, ведущего за собой заблудших. Она лежала на чем-то твердом, вероятно, на скамье, раз обиход явно напоминал храм Божий, отчего затекла шея и спина, но, собрав оставшиеся силы, Элайн села, держась за резную спинку лавки.

– Не торопитесь, дитя. Посидите немного, – раздался голос откуда-то сбоку, Элайн резко развернулась в испуге, но со стоном схватилась за голову. Высокий стройный мужчина медленно шествовал между рядами лавок, подняв руки перед собой, показывая безоружность и отсутствие намерений во вреде.

– Простите, не хотел напугать вас. Меня зовут отец Ласло Тамаш, я – патер кафедральной базилики Святого Иштвана. А вы Элайн Мелтон?

Закусив нижнюю губу, вместо ответа ведьма кивнула, чувствуя, что этот мужчина не вызывает у нее настороженности или неприязни. Казалось, последний раз она посещала церковь в другой жизни. От осознания этого захотелось расплакаться, ведь теперь, когда она была окутана нежным шлейфом благодатных ароматов и неярким светом, в душе разливалось тепло будто от возвращения в родной дом.

– Если хотите плакать – плачьте. Здесь вас никто не осудит. Если желаете, я могу молча посидеть рядом с вами, помолиться или же выслушать. Впереди вас ждут трудности, Элайн, не стану кривить душой, будьте сильной, Господь Милосердный и Пресвятая Дева Мария не оставят вас в столь непростые времена.