Книга Кровь для мотылька, страница 171 – Джой Моен

– Твоя помощь, а главное, результаты окажутся поистине бесценными для нас, особенно для Элайн. Не подведи. Ты пока свободен, мне предстоит разговор с Атиллой, сообщи, если что-то узнаешь. Матэуш, будь любезен, встреть наших гостей как подобает. Будь сильным, сын. Я скоро спущусь к тебе.

«Будь сильным» – эта фраза могла означать в такой момент лишь одно: Матэушу предстоит забрать эту силу у других, чтобы разговорить пленников, не убив их прежде, чем получит необходимые сведения, но ради своей семьи мужчина сделает все от него зависящее, не чураясь замарать руки в крови по локоть. Так много предстояло сделать: найти Зоэ и Матиса, освободить Элайн, заставить врагов заплатить – и так скоротечно время, работающее не в их пользу. Матэуш в галерее, за зеркалом, нажал рычаг, открывающий потайной проход в подземелье замка, и спустился в глубокий затхлый подвал, где его встречали копошения крыс, лязг цепей, тихие стоны старых знакомых.

Иштван натянул доброжелательную улыбку, встречая доброго друга, но думая лишь о том страхе, который, оказывается, может испытывать даже сам владыка. Эгон же, выйдя на улицу, вдохнул колючий воздух в легкие, чувствуя себя значительно лучше в сравнении с прошлыми днями. Его сердце болело лишь об Элайн, он тут же обратился в густую черную тень и извивающимися гадюками направился туда, где, как он помнил, находилось последнее пристанище былой подруги – Зоэ.

* * *

– Аппа, АППА! Прошу, не надо, отпусти хотя бы Шару, тебе хватит и меня!

Цепи осуждающе звенели каждый раз, когда один из заключенных в них дергал руками в бессмысленных попытках выбраться. Названная Шарой неотрывно смотрела на подошедшего к ней Матэуша; ее губа подрагивала от вырывающихся между сомкнутых губ рыданий перед ожидаемой болью, которая преследовала узников уже не один месяц.

Младший Де Кольбер ласково провел пальцами по лицу Шары, синяки и ссадины на смуглой коже казались чернее самих теней. Он смотрел на нее со смесью тоски и любви, но девушка знала: надеяться на помилование напрасно, скорее всего, сегодня дни ее окажутся сочтены.

– Вы же знаете, как я люблю вас, вэвэ? Вы кровь от крови моей.

– Знаем, конечно, мы это знаем! Тогда отпусти нас! Ты дал нам жизнь, но тут же забрал ее!

Слова парня нисколько не разозлили Матэуша, он по-прежнему гладил лицо и шею девушки, словно пытался запомнить ее черты до мельчайших деталей. Он любил своих детей, тех, кто был выброшен жизнью на обочину; такие, как Анталь и Шара, бесцельно бродят в темноте, не видя света, в моменты отчаяния завершая свое существование тяжким грехом. Вэвэ, его детей, осталось лишь двое, но он делал это ради них самих и себя. Раз Господь наградил его силой даровать жизнь, то он мог ее и забирать, если посчитает необходимым.

Именно это было необходимостью, не более и не менее. Когда Де Кольберы узнали, что враги отлавливают обращенных Матэушем для сбора биологического материала, чтобы изучить и использовать жажду в своих коварных целях, пришлось перетянуть канат на свою сторону. Матэуш помнил каждого вэвэ за свою столетнюю жизнь, найти их не составило труда, а когда появилась Элайн, привязавшая вампира к себе чуткостью, нежностью и добротой, ему пришлось использовать собственных детей как сосуды для крови, забирая которую, он мог без страха причинить вред любимой находиться подле нее.