Книга Кровь для мотылька, страница 202 – Джой Моен

– Вот почему я просил тебя уйти, ты не способна видеть дальше собственного носа! Знаешь ли ты, как тяжело мне дается каждый миг рядом с тобой, Элайн? На какие жертвы мне пришлось пойти, чтобы не выпить всю твою кровь в первый же день прибытия в замок?! Запертый в кабинете Анталь, мой вэвэ, тому подтверждение, и ты смеешь…

Продолжение речи Матэуша ведьма уже не слышала. Теперь ей открылось значение видения, девушка поняла, кто были те существа, которых мучил и поедал вампир. Ей вдруг все стало ясно так, как никогда прежде. Искусственно созданная связь убивала их обоих, заставляла страдать вопреки пробудившимся чувствам; словом, они были вынуждены мучить друг друга до тех пор, пока не разорвут нить. Им никогда не быть счастливой семьей, им никогда не суметь понять того, кто навязан, а не судьбой дан свыше. И вся любовь, бережно взращенная и хранимая в сердце, лопнула, порезавшись об осколки реальности. Элайн ведь знала, что это однажды случится, она готовила себя к этому с самого начала. Но отчего так спирает дыхание теперь, когда сие неизбежное свершилось?

До боли сжав руки в кулаки, она боролась с горячими слезами, желающими пролиться во что бы то ни стало. Перед глазами все поплыло, размывая и смешивая любимый силуэт с тем ужасом, что творился вокруг них. Теперь даже сердцем девушка не ощущала разницы. Слова сами сорвались с губ ведьмы, раня не меньше стрел, смазанных ядом:

– Мне бы хотелось, чтобы день, когда ты полюбил меня, и вовсе не случился. Я молюсь лишь о том, чтобы Бог даровал мне силы изгнать тебя из своего сердца, пускай даже придется вырывать его силой. Я сделаю это, если на то будет его воля…

Сморгнув застывшую влагу, Элайн ощутила, как губы оросила соль, едкая от боли. Матэуш дернулся как от удара. Краем глаза девушка заметила, как в полумраке задрожали его руки, как по подбородку стекла капля крови, вероятно, от прокушенной клыком губы. Она не видела, как он ушел, лишь слышала стук каблуков о каменный пол, шорох одежд и громкий стук дубовой двери, побудивший ее вздрогнуть и закрыть глаза.

В груди образовался тяжелый камень с острыми краями, обтачивающий нутро. Как бы ей ни было мучительно от осознания, что Матэуш с готовностью потворствует собственным демонам, всегда выбирая самый легкий способ достижения целей, Элайн всегда выберет Господа. Ее душа принадлежит Ему, а дьяволу, что лжет, навеки путь закрыт. До последнего Элайн ждала, когда же мужчина наконец откроется ей до конца, но вместо правды о нитях судеб вновь получила обвинительный приговор. С остервенением Элайн вытирала дорожки слез, снова и снова, пока кожу не зажгло, но от физической боли стало легче внутри.

* * *

Молодой хозяин замка вернулся в кабинет, с громким рычанием ударив по стене кулаками, и скатился на пол, опираясь об опору спиной.

– Прости, Мат, прости, я не думал… – затрясся в клетке парень, обхватив ладонями прутья, показывая изможденное лицо на свет.

– Вечная проблема тех, кого я люблю, заключена в том, что вы не желаете думать, – расслабленно ответил Матэуш, его голова по инерции перекатилась в сторону, и он, не моргая, завис, задумавшись, глядя на Анталя, изрядно этим напугав его.

Что бы вампир ни делал, лучше не становилось. Как бы ни старался, судьба все равно возьмет свое, пусть даже ему пришлось бы запереть Элайн в клетке, вместе с остальными его пленными. От этой мысли Матэуш Де Кольбер, облизав нижнюю губу, рассмеялся рвано, истерично, а после поднялся, открывая клетку единственного оставшегося дитя.