Книга Кровь для мотылька, страница 204 – Джой Моен

Немало удивили других гостей сирены, также прибывшие на собрание; их многие считали давно вымершими, но женщины не желали больше мириться с подобным к себе отношением, представ в свете, чтобы просить владыку вампиров узаконить их существование. Лили и Грета Патакине, завидев Элайн, приняли ее в свои объятия, начав что-то показывать жестами; девушка в смятении смотрела на быстрые изящные руки женщин, порхающие в воздухе, не понимая смысла.

– Они говорят, что придут на твой зов, стоит тебе запеть. Думаю, так они предлагают свою помощь в борьбе со злом, – произнес над ухом ведьмы Эгон, бесшумно подойдя сзади, скрепляя кисти рук за своей спиной, чтобы пресечь соблазн коснуться открытой кожи Элайн.

По настоянию Хадринн надеть нечто изысканное, но удобное, девушка облачилась в переливающийся, будто черное золото, цельный костюм с открытыми спиной и плечами, сшитый по подобию тренировочной одежды, имеющей разрезы на запястьях, под коленями, на сгибах локтей.

Эгон заметил россыпи родинок на нежной коже Элайн, позволяя им увлечь себя на мгновение, гадая и надеясь, что когда-нибудь он сможет соединить их пальцами в настоящее созвездие, поцеловать каждую родинку на прекрасном упругом теле, а пока оставалось лишь смотреть на небосвод, где еще видны отблески звезд, в поисках упавшей, чтобы загадать заветное желание. И все же мужчина не удержался, когда Лили и Грету проводили в замок, коснулся кончиками пальцев спины вдоль впадинки позвоночника и расплылся в улыбке, чувствуя, что Элайн подалась навстречу ласке.

По-прежнему вместо Фридьеша Петера за почти стертый с лица земли клан отвечал Эде Ковач, посетивший замок к своему неудовольствию, взяв с собой прислугу и сестру Элайн Зоэ, словно собачку на поводке, чем изрядно разозлил ведьму. Зоэ плелась следом за вампиром, опустив голову, глядя куда-то себе под ноги, не обменявшись с Элайн взглядом. Ведьма вновь ощутила, как в одночасье огонь ненависти вспыхнул, но, услышав обещание Эгона, подавила порыв прямо здесь и сейчас броситься на Ковача, разорвав его тело в клочья.

– Мотылек, я понимаю твою боль, но прошу, успокойся, сейчас не лучшее время. Поверь, я помогу тебе выбить потроха из этой змеи, как только выдастся шанс. Мы отберем у него Зоэ.

– И Гизеллу. Ее мы там не оставим.

Элайн проводила взглядом молчаливую прислугу, которая тоже упорно делала вид, что никого не замечает, однако украдкой бросила быстрый взор в сторону ведьмы и кивнувшего вампира. Старый знакомый перевертыш Чаба Биро, чертыхаясь, вылез из своего экипажа, скорчив кислую мину при виде Элайн, зато прибывший последним сразу после него Густав Дюме скользнул по ведьме скорее заинтересованно.

– Кажется, у нас есть шанс склонить на свою сторону людей, – произнес Эгон сухо, будто сама Екатерина Медичи^[41]только что положила перед ним тарелку с пресной спаржевой капустой, объявляя это блюдо единственной доступной и обязательной во Франции пищей для всех без разбора.

– Что я слышу? Французы умеют ревновать? Я думала, они любят только себя и свои проблемы, – поддела Элайн, сдерживая улыбку, закусив нижнюю губу с одной стороны.

– О, за что ты так со мной, Мотылек, ранишь в самое сердце! Не будь столь жестока, а то станешь похожа на этих ужасных сухарей англичан, и тогда я разлюблю тебя, – пожурил ведьму Эгон, прикладывая тыльную сторону ладони к своему лбу в знак драматичности.